Пристав Сущёвской части, тоже получивший акт, 20 января 1909 года ответил следователю судебной палаты:
«… уведомляю ваше высокоблагородие, что состоявший под надзором полиции по вверенному мне участку дворянин Владимир Маяковский из-под такового скрылся, по розыску его мною распоряжение сделано».
Приступил к розыску и пристав Петровско-Разумовского участка – он обратился в адресный стол. 24 января ему пришёл ответ:
«По сведениям Московского адресного стола… сын багдадского лесничего Владимир Владимирович Маяковский… 4 мая 1908 года выбыл в город Самару».
Копии обвинительных актов были тотчас отправлены в Самару, откуда 3 февраля ответили:
«В.В.Маяковский на жительстве в г. Самаре не значится».
Когда семью Маяковских всё-таки разыскали, от неё потребовали объяснений. Пришлось написать:
«В 3-й Уголовный департамент Московской судебной палаты
Людмилы Владимировны
Маяковской
Заявление
Ввиду того, что моего брата, Владимира Владимировича Маяковского, считают скрывающимся в городе Самаре, я, его сестра, заявляю, что он всё время жил с семьёй в гор. Москве, а летом в Соломенной Сторожке Петровско-Разумовского участка. В данное время он находится в Сущёвской части под стражей.
Л. Маяковская
10-го февраля
Москва. Долгопрудная ул.
д. № 47, кв. 38».
12 февраля мать Маяковского отправилась на приём к градоначальнику Москвы и подала прошение, начинавшееся так:
«Его превосходительству
господину московскому градоначальнику
Вдовы коллежского асессора
Александры Алексеевны Маяковской
Прошение
Мой муж прослужил 24 года на Кавказе и умер 3 года тому назад, будучи лесничим, и оставил меня без всяких средств с тремя учащимися детьми…».
Видимо, ещё не зная, что вопрос об обнаруженном в их квартире оружии уже решён, она объяснила, откуда появился браунинг:
«… владельцем его оказался мой кум, помощник начальника С-Петербургских мест заключения, Махмут-Беков, перешедший на службу в Москву и остановившийся на несколько дней у меня. Оказывается, переходя, он бросил револьвер в сундук, крикнув об этом мне, выходя, в дверях, но я, должно быть, за шумом перевозки не расслышала».
Но главным героем этого прошения был, конечно же, её сын, которого…
«… я определила в гимназию, откуда через год его пришлось взять по болезни (катар легких) и за отсутствием средств. Вот этого-то мальчика, ваше превосходительство, сына отца, беззаветно и безупречно прослужившего 24 года, ныне обвиняют в политических преступлениях».
Называя своего арестованного сына
