Паровоз, как бы приглашая солдат возвращаться в вагоны, дал короткий гудок. Командиры торопили бегущих. Скоро все погрузились в вагоны, и эшелон тронулся. Новички солдаты с интересом подсчитали пробоины на потолке и стенах вагона.
— Вон засела пуля.
— И тут прошла.
— А у меня три дырки!
— Смотрите-ка, смотрите! Прямо в сахар попал. Все куски в порошок.
— Удачно получилось, — смеялись солдаты, — колоть не надо!
— Радуйся, что мешок был не на спине!
Эшелон выгрузили на станции, у большого поселка, В суете Камиль растерял почти всех соседей по вагону. Только друг Яков оказался с ним в одной команде.
— Ками-и-иль?! — сказал он с веселым удивлением в голосе. — Мы опять вместе?! Хорошо!
— Очень хорошо, Якуп, родной, — обрадовался а Камиль.
— Ну, тагын… — Яков, не зная, как сказать по-татарски, запнулся и промолвил по-русски: — Еще бы.
Вскоре солдат усадили на грузовики и повезли дальше. Машины, мчавшие с невиданной в тылу скоростью, миновали поселок и, пройдя около двух километров, повернули влево, на узкую дорогу, скрытую в густом березняке.
Здесь начало сильно подбрасывать, и машины замедлили ход. Под колесами была бревенчатая гать, приложенная через большое лесное болото.
Яков сказал, ни к кому не обращаясь:
— А вдруг навстречу попадет машина, что будет делать шофер? Гляди-ка, даже сигналов не дают.
Ему никто не ответил.
Только приехавший принять команду сухощавый лейтенант откликнулся:
— А ты стрелку заметил? По этой дороге можно ехать только в ту сторону. Встречные машины идут по другой дороге…
Кто-то из новичков, как бы желая показать лейтенанту свою осведомленность, добавил:
— Это, брат, тебе не проселочная дорога, а фронтовая.
Вскоре лес слева кончился, и машины снова вышли на твердую, ровную дорогу. То и дело были видны колеи машин, поворачивающих направо, к лесу: мелька ли в чаще деревьев какие-то строения, встречались куда-то направляющиеся группы солдат. Было слышно, как рубят лес, с треском падали высокие сосны, — большой лес, со стороны казавшийся безжизненным, на самом деле жил беспокойной прифронтовой жизнью.
Машины неожиданно повернули вправо и, подскакивая на ухабистой дороге, на выступающих из земли толстых еловых корнях, вошли в лес. Через некоторое время остановились. Кругом никаких построек, не видно даже вырубок.
Когда моторы заглохли, все услышали далекие, глухие раскаты орудий. И солдаты поняли: это был фронт. Все выжидательно смотрели на привезшего их лейтенанта, поглядывали на шоферов, которые, выйдя из своих кабин, стали закуривать. Но для лейтенанта и для шоферов как будто не было ничего нового. Они были равнодушны к грохоту пушек.
