сковородок. Всё! Мы пошли! Экипаж всегда чувствует, когда я решился. Вертолёт
плавно отрывает трактор и с рёвом устремляется вперёд. С таким грузом взлёт
должен быть динамичным, мы должны набрать скорость быстрее, чем груз
встретится с землёй. Теперь для меня главное, голос бортоператора Вити
Таранченко и свой собственный глазомер, реакция и терпение. Вообще-то голос у
Вити, прокуренный баритон с хрипотцой, но в наушниках его тон меняется,
соответствуя расстоянию до земли, которое он мне докладывает. И вот я слышу:
«Три метра, два, полтора, метр, полметра-полметра-полметра!!!» Голос Вити
звенит, как натянутая струна. Витюля, какие нафиг полметра, я спиной, пятой
точкой, пятками, всем нутром чувствую, как набравший скорость трактор своей
лопатой срезает кустики и бугорки. Трактор скорость набрал, но вертолёт ещё не
прошёл «трясучку» (не перешёл несущий винт на режим косой обдувки). Обороты
несущего винта падают. Я уже выбрал шаг, нас выручает огромная масса
вращающихся деталей (как говорил в моём любимом фильме «Разрешите взлёт»
Димка Соломенцев: «На МИ-6 одних крутящихся железок 10 тонн). Обороты всё
меньше: 85%, 82, 80, 78, 76, 75, а минимально допустимые - 78%. И теперь, по
образному выражению бортмеханика соседнего экипажа МИ-6: «каждая лопасть
несущего винта медленно выплывает из-за левого уха, проплывает перед носом и
исчезает за правым ухом, а ты грустно провожаешь её взглядом, видя на ней
каждую заклёпку, накладку и царапину». Ну и где же мой, так долго ожидаемый
порыв ветра? Неужели я ошибся, и всё было напрасно, и за ошибку придётся
заплатить очень дорогую цену? В напряжённый мозг врывается размеренный,
спокойный доклад бортмеханика: «Режим взлётный. Обороты в норме». Родимый, я
вижу, какие они «в норме». Ага - вот оно! Всё-таки расчёт был верный. Порыв
ветра дошёл до нас именно в ту секунду, когда и был нужен. Каким-то шестым,
двадцать шестым чувством, кончиками пальцев, нервом я ощущаю, как вертолёт на
разгоне вздрогнул, просадка прекратилась, и мы пошли, пошли, по-о-о-шли!
Вывози родимая «ласточка», я так в тебя верю. Ты не можешь меня подвести.
Краем правого глаза вижу напряжённое лицо Колюни, второго пилота. В
штурманской кабине, впереди ниже меня, голова штурмана крутится влево и
