10 СПУ – Самолетное переговорное устройство
11 РУД – Рычаг управления двигателем
вперёд. Он с опаской смотрит то на стремительно приближающийся лес, то на
указатель скорости, то на меня. Спокойно, ребята. Мы поймали ветер и уходим от
земли. Пока ещё только по сантиметру, по дециметру, - но уходим! Перестала
прыгать от тряски на переходном режиме приборная доска и стрелка на указателе
скорости уже не дёргается туда-сюда, а уверенно поползла к цифре 50 и далее.
Подал голос штурман: «скорость 50, 60...». Голос оператора Вити Таранченко
переходит от юношеского дисканта в привычный прокуренный хрипловатый
баритон: «полметра, метр, полтора, два, три». А вот теперь можно сказать: «экипаж,
взлетаем». Надо сбросить чуть-чуть «шаг», дать хоть маленькое облегчение
двигателям и редуктору. Обороты винта быстро восстанавливаются: 78%, 80- уже
хорошо. Но лес стремительно приближается. Перед ним, из-за высоких деревьев
ветерок может исчезнуть, но мне уже не страшно. Мы уже набрали скорость и
несущий винт выше деревьев. Тихонько тяну ручку на себя, и перегруженная
машина набирает высоту, верхушки деревьев мелькают под самым брюхом
вертолёта и сквозь рёв двигателей чувствуется, как трактор своей лопатой-скребком
ломает верхушки деревьев. В наушниках ехидный голос повеселевшего оператора:
«Командир, лес ломаем, лесник догонит, мало не покажется!». Чуть ослабляю
нажим на правую педаль и машина послушно потихоньку, «блинчиком» с набором
идет плавно с левым разворотом над лесом. Ещё чуть-чуть уменьшил режим и
вертолёт, кажется, облегчённо вздохнул. Перехватив ручку левой рукой, правой
поглаживаю козырёк приборной доски: «Спасибо, моя ласточка! Не подвела
умница...». Кажется в ответ «ласточка» отвечает: «Господи, каких только
воздухоплавателей не наберут в авиацию. Как в песне - дело было не в бобине,
раздолбай сидел в кабине!». Я долго это рассказывал, а на самом деле - с момента,
как вертолёт двинулся вперёд и до моей команды: «экипаж, взлетаем» прошло
около 25 секунд. Но в этих секундах вся наша жизнь, спрессованная в мгновения,
слаженная работа экипажа и многие часы полётов проведённых в одной кабине.
Эти секунды и укорачивают жизнь, но именно ради них и стоит жить. Я всегда
думал, насколько мне легче на взлёте, а экипаж должен мне верить, моему
