Потом я вынес наверх нашу кастрюльку, привязал к ручкам веревки — для завязывания под подбородком. Никита, посмотрев на это сооружение, серьезно кивнул и надел на голову.
— Так… Лопату, топор.
Я быстро вынес.
— Облей меня, — быстро сказал Никита.
— Что?
— Облей! — заорал он.
Я взял наше помойное ведро, вытряхнул из него весь мусор, зачерпнул воду и вылил на Никиту.
Не отводя глаз от острова, он кивнул.
— К штурвалу, — тихо сказал он.
— Что?..
— К штурвалу!!
Я встал к штурвалу, Никита быстро перешел на нос, держа лопату и топор, готовясь к десанту.
Вдруг сверху — прямо над нашими головами — раздался оглушительный треск. Мы невольно присели, потом подняли головы. Низко над нами пролетел гидросамолет, по нашим лицам прошла его тень.
Потом мы увидели длинный ярко-красный железный катер, на рубке которого было написано «Прометей». С носа его и кормы две водяные пушки водили водяной струей по горящему лесу.
Вдруг из трюма выскочил человек, наставляя на нас ружье.
— Убирайтесь!.. Живо!.. — закричал он.
Мы уже готовились швартоваться к их борту, и крик этот нас совершенно подкосил. Я даже в дыму заметил, как Никита побледнел.
— Ну, стреляй! Стреляй! — заорал он.
Вдруг пушка на корме развернулась и ударила струей прямо в него. Никита захлебнулся яростью и водой.
Потом он стал трясти топором, но мы уже проходили мимо.
Несколько человек, оказавшихся на палубе «Прометея», хохотали.
Никита стянул с себя мокрую робу, швырнул в рубку лопату и топор.
Мы обходили остров.
С этой стороны огня не было.
Мы обиженно молчали.
— Странное название для пожарного катера — «Прометей»! — сказал я.
— Точно! — обрадовался Никита.
Заставив нас снова пригнуться, гидросамолет низко прошел над нами, и вдруг рядом с бортом что-то плюхнулось.
— Каблограмма! — взволнованно закричал Никита.
Он вытащил подсачником — это была всего лишь пустая бутылка.
Никита тряс кулаком вслед гидросамолету.
— Разгильдяи, — бормотал Никита, — спохватились, когда до неба уже дым.
Мы шли дальше. Дым позади нас, на горизонте, словно осел, съежился.
— Где же Приозерск? — недоуменно спросил Никита.
Мы плыли еще час, потом — еще час, и ничего не было.
Мы уже не знали, где плывем, и вдруг, подняв головы от приборов, увидели впереди длинные, в горячем мареве острова, словно мы оказались вдруг в Полинезии! Два колючих острова слева, и длинная, ровная, лилового гранита, освещенная солнцем стена третьего острова на горизонте.
По вечерней, неподвижной воде мы вплыли в узкую шхеру, встали у высокой гранитной стены, зацепившись за росший на этой стене кустарник, и сразу уснули.
