… Утром я вылез наверх и увидел, что куст, к которому мы вчера привязались, весь усыпан крупной, мягкой, просвеченной солнцем малиной. Я стал есть малину. Никита уже сидел на нагретой солнцем крыше рубки, свесив босые ноги. В воде плавал бордовый, похожий на редиску поплавок.
Вдруг, сразу, без предупреждения, поплавок нырнул, удилище согнулось, затрепетало, Никита, напрягшись, выдернул на катер большого темного окуня.
— Та-ак! — Никита дрожащими руками снял с крючка окуня и бросил его через верхний люк прямо в каюту.
С крыши катера я влез на гранитную стену, зацепившись сначала за куст малины, потом — по скошенным зубцам в граните. Тяжело дыша, я вылез на поверхность огромного валуна. Камень был покрыт мягким глубоким мхом, среди мха росло несколько сосен. Валун уходил вдаль, спускаясь боком к протоке, уютной и заросшей. Камень плавно уходил в воду, вода была холодная, словно выталкивающая тебя!
На той стороне протоки я увидел под маленькой сосной черный груздь, подскочил к нему, стал ломать — груздь громко вдруг запищал — смерзся за ночь!
Мы плавали в шхерах, среди высоких гранитных берегов, шесть дней. Было тепло, уютно, рубка задевала свисающие с обрывов кусты малины, и темные, слепленные из шариков ягоды падали на крышу.
На седьмое утро я вылез на корму, закинул, как всегда, удочку, поплавок легко плюхнулся в воду — и вдруг рядом с ним упал желтый листик, поплыл, как кораблик, по сморщившейся вдруг воде.
Между скал было еще тихо, но верхушки деревьев наверху широко раскачивались.
Зевая, вылез Никита, посмотрел вверх.
— Какое сегодня? — мрачно спросил он.
— Двадцать пятое вроде.
— А когда в школу тебе?
— Первого, как обычно.
Никита мрачно задумался.
— Успеваем! — сказал я.
Но я понимал уже, что пора назад!
К тому же выяснилось, что кончилась еда. Я пошел искать магазин, Где-то здесь, по карте, должен быть карьер, где ломали гранит, и поселок.
С треском я пролез через крапивно-малиновые заросли, перешел старый скрипучий мост и вышел на берег.
Я долго шел по пустынной дороге. Слева были жидкие кусты, справа — обрыв, под обрывом — широкое ровное пространство, залитое мелкой глинистой водой. Потом я увидел столбик над обрывом, на фанерке было написано: «Внимание! С 8 до 16 часов производятся взрывные работы. Предупреждение — три длинных гудка. Отбой — один гудок. Соблюдайте осторожность!»
… Какую соблюдать осторожность?.. Спрятаться было негде. Я пошел дальше. И тут услышал низкий, глухой, словно из-под земли идущий гудок. После долгой паузы — второй, после тишины — третий. Я посмотрел вокруг — спрятаться было негде. Я отошел от обрыва, встал, закрыв ладонями уши, как можно шире открыв рот.
