— Вот что, Серёга, — не желая больше выслушивать его возражений, заявил Тишка. — Завтра же на Выселки и пойдём. Надо действовать.
Теперь Тишка верховодство брал на себя. У Серёжки — светлая голова, а у него, у Тишки, — твёрдый характер. Он задумает чего — его не свернуть. Это Серёжку могут и мамка, и бабушка от чего хочешь отговорить. А Тишка — кремень. У него слово — олово: он сказал — значит, сделал.
— Завтра суббота, — неуверенно возразил Серёга, — может, сбор какой-нибудь после уроков объявят, классное собрание… Давай уж лучше в воскресенье… Весь день наш.
— Ну, давай, — согласился Тишка.
Документы, письма, свидетельства очевидцев
«В Сантьяго карателями убит Генеральный секретарь левого революционного движения Мигель Эврикес…
Арестован и подвергнут жестоким пыткам преподаватель начальной школы, сенатор, член ЦК Компартии Чили Хорхе Монтес…
Заключена в тюрьму член ЦК Социалистической партии Чили Лаура Альенде, сестра бывшего президента Чили Сальвадора Альенде…
Хунта отняла у вдовы всемирно известного чилийского поэта Пабло Неруды дом в Исла-Негра и всё его имущество…
В Вашингтоне убит выдающийся деятель народного единства Орландо Летельер…
Зверски убита видная деятельница Коммунистической партии Чили товарищ Марта Угарте…
Арестован Мануэль Контрерас, один из руководителей Коммунистической молодёжи Чили; арестован один из лидеров студенческого движения Карлос Паредес…
Продолжаются похищения патриотов, массовые репрессии… Хунта объявила об освобождении трёхсот заключённых, в то время как в концентрационных лагерях их тысячи…
Хунта решила перевести Луиса Корвалана из концлагеря «Трес аламос» в один из секретных концентрационных лагерей, на холодный и суровый юг страны…»
Из газет.
Дорога на Выселки не наезжена. Она сразу же за Полежаевом ныряет с накатанного машинами тракта в сугробы и тянется к лесу узкоколейкой (вместо рельсов — санные полозницы, вместо шпал — ступеньки выбитой конскими копытами «лестницы»). Идти по ней тяжело: на полознице — скользко, а по «шпалам» — нужен широкий, лошадиный размах шагов.
Правда, выбившись в березнячок, дорога выравнивалась и затвердевала, но как только выбегала на открытое место, так снова и становилась убродистой. Хорошо, что открытых перепадов было немного — ложок, поляна, ещё ложок, а там снова лес и лес. Уже не тонкостволые берёзки, а не в обхват человеку сосны и ели, угрюмо раздвинувшиеся перед лентой уположенного санями снега, обступили Тишку с Серёгой.
