— Ух, сколько их, — сказал Роман, с интересом разглядывая животных, которые медленно поворачивали к людям головы, лениво пережевывали жвачку. — Откуда вы их берете?
— Колхозы сдают.
— Много у вас доярок? — спросил Антон.
Вера Михайловна улыбнулась:
— Ни одной. Мы только откармливаем скот и сдаем на мясокомбинат. Здесь в основном метисы… пока, конечно. Курс у нас взят на развод племенного стада.
Вдоль стойл тянулась кормушка. Каждое стойло имело автопоилку. Антон заглянул в одну: воды там почти не было, лишь чуть-чуть светилась на донышке. В это время бычок сунул морду в поилку, надавил железную лапку, вделанную в дне. Оттуда ударила вода. Бычок напился и отошел, роняя на пол капли.
— Здорово! — сказал Антон другу. — Верно?
Кобзев шел позади, тоже все с интересом рассматривая. Видимо, ему здесь многое было лучше известно, чем одноклассникам, потому что он ничему не удивлялся.
— Сколько ж, мама, у тебя здесь народу работает? Много?
— По пальцам пересчитать можно, сынок. Четыре оператора, четыре дежурных электрика, механики. Кто еще? Ответственные дежурные по воловням. Всё.
За стенами помещения послышался в это время шум мотора — или кто-то прибыл, или, наоборот, уезжал. Антон недоверчиво посмотрел на мать.
— А пастухи? Сколько их?
Вера Михайловна опять смеющимися глазами посмотрела на ребят.
— Ни одного.
— Уж тут разыгрываешь! — ответил Антон, не поверив. — На такое количество скота? Как же вы его пасете?
— Никак. Выпускают бычков только на прогулку, тут же возле корпусов. И зиму, и лето они кормятся в стойлах, это и экономней, и выгодней.
— А кто же свистит по утрам у нашего дома? Хлопает бичом?
— То коровки колхозников. Для них пастуха держат, верно. Вот приходи ко мне на лето работать, сам убедишься. На каникулы распустят, и давай.
— Не соглашайся, Кичапин, не соглашайся, — раздался сзади веселый уверенный голос.
За разговором никто не заметил, как со двора вошел невысокий мужчина в галифе, хромовых сапогах. Лицо у него было широкое, гладко выбритое, круглые голубые глаза смотрели цепко и зорко. Он опирался на палку с отполированной рукояткой. Это был председатель колхоза Маркелыч. Правая нога у него была повреждена осколком мины, и он прихрамывал. Видимо, хозяин артели слышал разговор матери и сына и весело смеялся.
— Я, Яков Маркелович, не собираюсь сюда приходить, — чуть покраснев, сказал Антон. — Механизатором буду. Меня обещают взять помощником бульдозериста.
Улыбка сбежала с губ Веры Михайловны. Председатель быстро глянул на нее, на мальчика.
