Жизнь же при Арсении Ивановиче была на виду. Небольшой уральский городок жил при заводе, директором же завода был ее муж, а потому весь городок находился как бы при Арсении Ивановиче. А значит, и при ней... Антонина Львовна хотела порой сравнить себя с губернаторшей... Во всяком случае, местные итеэровские жены непререкаемо слушались ее в выборе платья — она была недавняя москвичка.
Все было чудесно. У них была большая, в пять комнат, квартира, машина с завода, постоянные места в театре... Осенью она ездила в Сочи, на обратном пути заезжала в Москву, хвалила Урал, Арсения Ивановича, завод, планы новостройки...
— Какая жизнь! — восклицала она.— Очень много социализма!.. Даже вот и я варюсь в бурном котле...
И шли годы.
Промышленность страны с каждым годом увеличивалась, усложнялась, требовались новые методы и работы и руководства. Арсений Иванович был послан в Москву, в Промышленную академию.
И это Антонина Львовна поняла как счастье: конечно, Урал Уралом, но она не переставала тосковать по Москве. И все сначала было хорошо: московские знакомые, магазины, театры, Тверская с милой, уютной горбинкой у Камергерского переулка,— смотри, радуйся!..
Но все это скоро было обхожено, осмотрено, и новая жизнь, жизнь дома, придвинулась ближе, всеогляднее...
Комнатка в общежитии академии; домработницы, которые одна за другой уходили на производство; позорные ночи, когда Антонина Львовна сама должна была стирать белье; редкие гости, так как учеба в академии требовала от сорокалетнего Арсения Ивановича большого рабочего дня, внимания, сосредоточенности; размышления о каждой покупке — денег дома было почти столько же, но московские — это не уральские расходы!..
И, может быть, главное — не было городка, который жил бы при директоре... Арсений Иванович был просто ученик, заслуженный, известный в наркомате человек, но сейчас ученик, которому задавали уроки и который эти уроки должен был готовить дома!.. И ученику, конечно, не к лицу была машина, которая осталась в уральском городке,— ездили на трамваях, автобусах, как все... Это «как все» и было сейчас главное, что придвинулось, не уходило, не отставало от Антонины Львовны.
Арсения Ивановича же это не беспокоило. Только тут, в академии, он понял, как он мало знал. Он вспоминал свои распоряжения по заводу, свои выступления на производственных совещаниях... Сколько было приблизительного, смутного и просто неверного... Даже вот сейчас, в первый год учения, перенесись обратно на Урал, он мог бы работать иначе... А сколько придет еще по окончании академии!.. И, несмотря на большую работу, он отдыхал в этом новом для него мире, который казался ему отличным. Только подумать: он так мог бы и состариться, не узнав этих книг, этих лекций!
