Наконец, воины и женщина вернулись к костру.
Высокая женщина внимательно посмотрела на Женьку и сказала:
— Ты пойдешь в табун и сядешь на того коня, который тебя подпустит. Тогда мы назовем тебя своим братом и поверим. Иначе нельзя. Оборотни опасны.
Женщина поманила Женьку за собой. Он встал и пошел туда, куда его звали. Уж будь что будет.
Они прошли через два ряда юрт, мимо шестов с висящей на них сбруей, мимо высоких палок, на которых развевались разноцветные флажки (один такой флажок, вспомнил Женька, был привязан к фургончику Мартина), и вышли на открытый простор. Невдалеке паслись лошади. Женщина снова повернулась и поманила Женьку за собой. Не торопясь, но и не замедляя шага, женщина вошла прямо в середину пасущегося табуна.
— Вот чужой мальчик, о лошади, — сказала она, — вам решать, друг он или недруг. Мы, люди, понять не можем.
Женщина поклонилась лошадям и ушла назад, к флажкам. Женька обернулся и увидел, что возле шестов собираются люди и потихоньку подходят к табуну. От Женьки они стояли шагах в тридцати, не более.
Кони ходили вокруг и громко нюхали воздух.
Один из них подошел к Женьке, потянул ноздрями, отскочил и громко заржал.
У Женьки упало сердце. Неужели кони учуяли в нем волка? Лошади ржали уже все вместе. Женька закрыл глаза. Ему было даже не столько страшно, сколько стыдно перед честными уйнурами, и перед Мартином Шпандауэром, которого не поедут выручать.
Лошади вдруг притихли. Женька приоткрыл один глаз. Через табун прямо к нему шла рыжая лошадь с умными и добрыми глазами. Женьке даже показалось, что она улыбается. Другие лошади расступались перед ней и вежливо опускали головы, когда рыжая лошадь проходила мимо. Рыжая лошадь подошла к нему близко-близко и стала нюхать его голову — лоб, затылок, потом дунула ему в ухо. Шерсть на ее шее, совсем рядом с женькиными глазами, была не просто рыжей, а словно переливалась золотыми искорками. Женька осторожно погладил шею и почувствовал, как под шерстью двигаются большие сильные мышцы. Лошадь хитро посмотрела на Женьку одним глазом, снова дунула ему в ухо (Женьке показалось, что она нарочно) и повернулась к нему боком. Женька попробовал залезть на нее, и съехал по гладкой шкуре. Тогда лошадь согнула ступенькой переднюю ногу, чтобы Женьке было удобнее забраться. Забравшись на лошадь, Женька наклонился вперед и понюхал ее гриву. Пахло большим здоровым животным, травой и ветром.
— Тебя взяла к себе сама Золотая Стрела, — удивились люди, — она же никогда не носила на спине человека, с тех пор как Алатын-Сат не ездит верхом!
