Тихо, — сказала сингулярность, — тихо. Тихо, тихо, ты идешь по следу, уже. Выйди отсюда, выйди.
Ты меня так пошагово всю заблокируешь.
Ну, что ты. Когда настанет момент, этот слой у нас будет самый активный, моя маленькая зубастая девочка. Не трать его в дороге, он не бесконечный, хоть тебе и кажется, что иначе.
Ок. Ок.
Тот слой, о котором вообще нельзя было думать, лежал на дне, и между ним и сознанием стояла, как ладонь, преграда сингулярности.
Вот сяду в экспрессе в бодрое купе и все три дня буду думать
И на приезде ты будешь нетрудоспособная медуза, отлично придумала, да.
И что мне остается? Снова дрочить на качегарский пост? Как будто ничего не случилось?
А ты считаешь, что должна остановить себе поступление ресурсов? Отличная идея, с точки зрения поддержки работоспособности.
Ну правда, это же невыносимо.
О тех, кто точно спасся, я тебе сказала. Погибших еще никто не считал и сводить ближайшие пару месяцев не будут, там живые люди на времянках, пока всех не вывезут, упорядочивать безвозвратные потери никто не будет. Будут хорошие новости — тебе сообщит любая сингулярность этого чертова мира, клянусь.
Не любая, — острой льдинкой скользнула между ними майина мысль.
Сингулярность отозвалась не словами.
Это был сырой, совершенно человеческий эмоциональный пакет.
О, детка, как мы все надеемся, что в этом ты ошибаешься.
Так, — сказал Товарищ Пак локалкой, — имеется объявление.
По всему составу — в дальнем негерметичном карго, под обшивками пузырного генератора, в каютах, на столе массажной комнаты, в кубрике, в сортирах, с недонесенной ложкой иливозбужденным членом, или с маркером переноса таблиц в руках, или в перчатках недоигранной стрелялки, с пальцем во рту, только что обожженным железной кружкой, в которую какая-то зараза налила слишком горячее матэ, с бутербродами, инструментами, полунадетым таби и ногой на весу — вся команда остановилась, нахмурилась и выказала готовность усвоить капитанскую информацию.
— Нас нанимают на стройку варп-базы. Примерно втрое дороже обычного. С зачетом стажа по экстремалке. Идти далеко, разумные люди могут откатиться на следующих трех пересадках. Особо цинично будет протянуть до третьей, потому что надбавки пойдут после ближайшей стоянки.
— Петрович нас поубивает, когда его выпустят, — пробурчал Жозеф из-под контрольного качегарского поста, пробурчал не в смысле ртом — во рту у него была запасная цешка — а просто потому что он вообще так думал.
