— Ага, — понятливо кивнул головой я, хотя и вовсе ничего не понял.
Всю дорогу сержант без остановок рассказывал мне про себя и свою жену, о тяготах воинской службы и семейной жизни. Даже немного жаль сержанта. Ишачит днями и ночами, сна не знает. А возлюбленная, тем временем, стала меняться.
— Сначала, — говорит, — я стал замечать, как она задерживается на работе. Немного позже, появились якобы друзья и подруги, с которыми она гуляла после работы, а иногда и на выходных. На сенсорном телефоне появилась блокировка паролем. Я ещё тогда задумался, зачем любящей жёнушке понадобилось что-то скрывать от меня. Но, однажды, она пришла немного выпившая. Разделась и сразу легла спать, ну а я, запомнив пароль, залез в телефон и принялся мониторить сообщения и контакты. Что за «дядя Серёжа», «Миха (сантехник)». От этого же Михи и прочитал в сообщениях: «Твой сегодня на работе?». А дядя Серёжа удовлетворённо писал ей: «Зай, хочу ещё!». Ну, недолго думая, я выписал ей леща и стал допытываться, апеллируя увиденными фактами, так эта тварь даже глаз не отвела. Говорит: «А что ты хотел? Ты сам до этого довёл. Ты постоянно работаешь! А почему я должна отказывать тем, кому я нравлюсь?» И тут мой мозг взорвался. Я разбил кулак об стену и ушёл в запой. И рад бы переехать, но жить негде. Разве что на вокзале. Вот стали играть в «молчанку». Мне было отвратительно даже смотреть на неё. Это ж надо, какой-то хрен её целовал и обнимал. Даже думать мерзко! И вот, прошло пару недель, и наша «молчанка» окончилась утренним сексом. Я не мог без неё, я ужасно соскучился. Каков был труд, ежедневно видеть свою любимую и ни разу не притронуться, не заговорить, не коснуться рыжих локонов. В итоге я простил её, хотя доверия уже нет. И, скажу больше, была бы возможность слинять в свою личную обитель — я непременно сделал бы это.
Я старательно делал вид, что слушаю его, но сам был поглощён другими мыслями. С самого детства я безумно боялся стоматологов, а теперь приходится сталкиваться с ними вновь. Снова ждёт боль, опять ощущение страдания.
К 13 часам машина остановилась около старого здания — изваяния старой архитекторской мысли. На доме, под крышей, было выгравировано «1932». Я подождал, пока сержант захлопнет дверь своей машины и зашёл вместе с ним внутрь.
Удивительно, что на таком драндулете стояла дорогая сигнализация. «Феофилактов действительно любит свою машину!»
Сержант хорошо знал дорогу, и скоро мы были на месте. Высокие потолки и деревянный пол, запах медикаментов, старинные светильники и тех же времён кресла для ожидания. В этом здании будто всё было пропитано адской болью и мучениями. Абсолютно все детали этого строения были тёмных оттенков, что угнетало ещё больше.
