— Эм, здоровье?
— Нет. Истинное сокровище для людей — это умение трудиться, вот и будешь ты у меня трудиться! Да так, «щоб аж гай шумів»!
— Ну, очень повезло мне со старлеем… — чуть слышно проговорил я.
— Как ты там, Лавренёв сказал?
— Эм, говорю: наша планета мало оборудована для веселья.
— Ну, а ты что хотел? Это ты ещё «шмаленого вовка не бачив»! Ну, ничего, всё поправимо! Ты, вот что: одевайся! Скоро тебя отвезут к стоматологу!
— Форма одежды? — попросил уточнить я.
— Форма одежды Љ3! Через десять минут ты должен стоять на первом этаже, у кабинета майора Орищука. Там тебя и заберут!
— Есть!
— Эх, Лавренёв! Ну, ты и козёл! — вздохнул Казистый, — служил бы спокойно, а ты, видите ли, решил выбрать другой путь!
— Да не моё это!!! Пусть служат те, кому делать нечего на воле!
— За такие слова и голову можно отбить!
— Да, пожалуйста! Чем кто согрешит, тем тот и наказывается…
— Не гони балбеса! Тоже мне, нашёлся, — интеллигент в маминых трусах! — махнул рукой старлей и ушёл восвояси, по военному шагая к тумбочке дневального, на которой уже стоял Цыганок Дима.
Завидев меня, Димка не упустил шанс спросить, что со мной всё-таки происходит.
— Та-а… потом-потом, — отмахнулся я, — спешу! Нет настроения рассказывать. Ну, сам понимаешь!
На том и спустился вниз, предварительно поправив перед зеркалом воротник бушлата, шапку и ремень.
— Ну, как скажешь! — едва слышно проговорил Цыганок, бросив эти слова на пол, который помнит рифлёные подошвы берцев Дмитрия Лавренёва.
Внизу я простоял недолго, хотя для меня это казалось длительным, бесконечным позором. Все ребята, что проходили мимо, так удивлённо смотрели на меня, что и вовсе хотелось сквозь землю провалиться.
И тут ко мне подошёл незнакомый мне сержант.
— Рядовой. Ты Лавренёв? — спросил он.
— Так точно.
— Я - сержант Феофилактов. Я отвезу тебя к стоматологу. Тебе старший лейтенант рассказывал обо мне?
— Ну, в двух словах…
— Надеюсь, без брани! А то он такой! За спиной и не такое скажет!
— Я уже заметил.
Сержант скромно улыбнулся, тяжело открыв двери своей тюнингованной «Копейки», и я быстренько умостился на заднем сидении. Под ногами лежали пара чёрных пластмассовых ящиков картошки, которые я аккуратненько переступил. С третьего раза сержант завёл-таки двигатель и поставил его на прогревание.
— Вот чёрт! Из-за мороза не хотела заводиться! А я уж подумал, что свечи залил.
— Свечи? — удивился я.
— Ну да. Свечи зажигания. Они служат для воспламенения горючей смеси в цилиндре двигателя внутреннего сгорания с искровым зажиганием.
