— Здравствуйте, товарищи призывники.
— Здравия желаю, товарищ подполковник! — поприветствовали мы его, перекрикивая друг друга.
— Меня зовут подполковник Гриневич. С этой секунды и до приезда в воинскую часть я назначен главным. Оговорюсь сразу: всех нежелающих служить — убиваю на месте, как предателей Родины!
— Так точно! — громко произнесли мы, находясь в некоем замешательстве от услышанных речей.
— С сегодняшнего дня вы — солдаты инженерных войск. По прибытию в Каменец-Подольский я лично распределю вас по двум воинским частям: А1666 и А1667. Учеба будет длиться три месяца, и уже в начале февраля следующего года будем вас отправлять, так скажем, в «боевуху», где и пройдут ваши оставшиеся девять месяцев. Запомните: по прибытию в воинскую часть — вы обязаны гордиться ею, а после вашего дембеля — воинская часть должна гордиться вами!
— Дембель! — задумчиво повторил один из стоящих рядом с Гриневичем призывников, выделив для себя из всего услышанного лишь самое желанное.
— Нет, солдат! До дембеля тебе ещё придется пройти огромный и нелёгкий путь! Отдать долг Родине! И, возможно, тогда ты…
А я всё думаю:
«Вот так всегда! Когда государству что-то от нас нужно, — оно гордо называет себя Родиной! Чёрт-те что!»
Уже под самый вечер, ворота КПП отворились вновь и, группа людей с видеокамерой, проводами и микрофонами ринулась в нашу сторону.
«Телевидение? — подумалось в одночасье — Только бы мама, глядя новости, не увидела мою разукрашенную морду!»
А уже в 19 часов, оператор одного из местных телеканалов, снимал патриотическую речь майора Неканурова Николая Леонидовича на фоне гордых лиц будущих солдат. Ну, в общем, нас. Я спрятался за спиной одного из призывников и, надеюсь, видно меня не было. Почувствовал себя местной знаменитостью, скрывающейся от папарацци. Именно тогда нам вручили сухпаёк и красивыми завуалированными фразами желали гордо носить погоны и стараться для своей Отчизны. Хотелось, конечно, спросить: «Простите, ну а когда Отчизна будет стараться для нас?», но резко вспомнил, что мой острый язык — главный катализатор всех недавнишних тумаков, и поэтому тихонечко прослушал речь до конца.
Сухпаёк, что обременял теперь мои руки, был точно таким же, каким ещё вчера хвастался Федяев Арсен, — некомпактная зелёная коробка, где всё было распределено на порции: завтрак, обед и ужин.
Но, вот оно, телевидение и лицемерие: как только камера выключилась, и оператор так же незаметно скрылся за воротами, как и появился, подполковник Гриневич снова принялся вести разъяснительную беседу. Всё остальное время он проводил в штабе и на турниках.
