— Фрэнк! Твой парень!
Ленора уже приняла оборонительную позицию:
— Вообще-то, он не совсем мой парень, и нет, я была не с ним. А что?
Вот же…
— Какая у него фамилия?
Последовала пауза, затем ее мама произнесла:
— Сьюзен, прекрати. Фрэнк тебе не какой-то извращенец-похититель, ради всего святого.
— Его фамилия!
— Он женат, я не хочу, чтобы у него были неприятности.
Сьюзен никогда в жизни так не злилась на свою маму, а может быть, вообще ни на кого.
— Скажи мне его гребаную фамилию!
Наконец Ленора ответила:
— Хорошо, хорошо, но это, конечно, безумие. Фрэнк Симмонс.
Сьюзен повторила имя для Линча, а затем спросила свою маму:
— Где он живет?
— Я никогда там не была, но это где-то в Южном Гленс-Фолсе.
Линч достал телефонную книгу и начал искать адрес Фрэнка Симмонса.
— Послушай, возможно, это ничего не значит. Она, наверное, просто где-то заблудилась, — послышался голос Леноры.
— Я надеюсь на это, мама, — выпалила Сьюзен с явной злостью в голосе.
Тридцать минут спустя Линчу позвонили по рации, он все еще сидел на кухне Сьюзен, как в командном пункте. Она могла слышать разговор.
— Я в доме Фрэнка Симмонса, — рапортовал полицейский на другом конце провода. — Мы поймали его.
— Девочка с ним?
Сьюзен вцепилась в край кухонного стола.
— Нет, — ответил полицейский, и Сьюзен застонала от боли.
— Как он себя ведет?
— Взбесился. Он все отрицает.
— У него есть алиби на сегодня?
— Мы спросили его. Он сказал, что не будет говорить без адвоката.
Глаза Сьюзен расширились. Он не хочет говорить? Это, должно быть, и есть тот самый парень, которого они ищут! Что он сделал с Эми? Она все еще жива?
— Он сказал, почему не хочет говорить? — спросил Линч.
— Нет.
— Заставь его говорить! Выбей из него это гребаное дерьмо! — закричала в рацию Сьюзен.
— Мы делаем все возможное, мэм, — ответил ей полицейский.
Глава восьмая. Воскресенье, 28 ноября, наши дни
Сьюзен двигалась на запад по шоссе 29, оставив озеро Люцерн далеко позади. Голубая полоса выросла и теперь занимала все небо. Когда перед ней развернулся вид на шоссе, она подумала о том, как же все-таки огромен этот мир. Она открыла окно и вдохнула бодрящий холодный воздух.
Сьюзен включила радио в поисках поп-музыки или кантри, но в итоге натыкалась только на спортивные каналы и политические разговоры. К черту все это. Она выключила радио и, не раздумывая, начала петь: «Ничто не остановит меня, никто не замедлит меня, о нет…»[3]
Она вспомнила, когда впервые услышала эту песню: летом, перед тем как начала встречаться с Дэнни, ей было шестнадцать лет. Молодая, свободная и полная надежд. Сьюзен запела громче: «Я бегу, не касаясь земли, о нет, я должна продолжать движение…»
