Даже не его… По письму, написанному чужой рукой. Мариной…
— Блокнот? Где… мой?! — снова закричал Александр Кириллович.
Февронья Савватеевна испуганно оглянулась.
— Да что с вами сегодня?! Ведь так родимчик хватит!
— Мне нужен мой блокнот! — с расстановкой, упрямо стучал по столу Александр Кириллович.
— Да здесь ваш блокнотик! Сейчас… сейчас! — она посеменила в комнаты.
— Никогда ничего нет на месте! — он продолжал стучать по столу. — Какой-то бардак! А не дом!
Она испуганно смотрела на него, трясущегося, неожиданно маленького, чуть не плачущего.
— Что за шум? А драки — нет?!
На пороге кухни стоял здоровенный парень с плотницким инструментом. Его широкое, мясистое лицо, толстые, красные от холода руки… Крепкие, неровные, большие зубы были как-то особо, даже неестественно, здоровы. Он был в черной телогрейке, в брюках, заправленных в кирзовые сапоги. В глазах вызов недоброй, здоровой молодости…
— Аль, испугались меня? Хозяюшка? — отбросив взглядом как несущественное Корсакова, обратился он к Февронье Савватеевне. — Третий день, как договаривались? А? Вот и пришел… Что делать-то будем?
Не дожидаясь ответа, он сел на длинную, толстую, деревянную скамью у стены.
— Если пол перестилать… В беседке?.. То мне одному — не справиться! Не! Тут двоих надо звать!
Старики, еще не пришедшие в себя, переглянулись. Февронья Савватеевна встала и неожиданно спокойно остановила плотника.
— Помолчи! Сейчас все решим!
Она, не торопясь, подошла к Александру Кирилловичу и положила перед ним длинный, узенький блокнотик.
— Вы этот просили?
Александр Кириллович недовольно засопел. Поглядел на вторгшегося в его утреннюю, приподнятую жизнь чужого, неприятного ему человека, но спорить не стал.
— Кажется.
— Вы пока поработайте, — она погладила его по голове, как малого ребенка. — А мы с Василием… Решим наши дела!
Она уже взяла бразды правления, и, когда подошла к детине, тот покорно встал.
— Мы, Василий… Три раза с тобой договаривались? — спросила она.
— Три! — радостно согласился Василий.
— И три раза… Ты меня обманывал?
— Обманывал!
— Так что…
— Так у меня… Деверь с армии вернулся! — как великую и все оправдывающую причину преподнес плотник.
— Деверь — не деверь! А договаривались! — в ее голосе были нотки старой, строгой учительницы. — Нет, ты скажи? Василий? Договаривались?
— Ну… Договаривались!
— Нет, не «ну»! А точно — договаривались! И в эту пятницу… И в понедельник! А сегодня — какой день?
— Ну… среда.
— Так почему ты не пришел в понедельник?
