— Вам же будет лучше! Вам! Мне! Севочке!
Она вдруг схватила его горячими пальцами за плечи и неожиданно поцеловала.
— Милый мой… Ну, пожалуйста! Вы же меня любили?! Эти люди… Они все с нами могут сделать! И уже делают… Неужели — вы не понимаете?
Корсаков стоял, как заколдованный. Он только видел, как шагах в десяти от него, посреди улицы, перед большой лужей, сидел мальчишка в длинных пыльных трусах и с энергичным, бессмысленным равнодушием бил и бил по грязной, зеленоватой воде доской.
Корсаков понимал, что еще мгновение и он тоже начнет делать что-то подобное — не требующее ни его сознания, ни воли, ни разума.
— У вас дети… Им — жить! — тихо, в ухо, говорила Лина. — Они избалованы… Робки! Не защищены! Их сметут — без вас! Без меня! Они опустятся на дно… Как будто их проткнули шилом. А шило — у них!..
Она чуть подталкивала его всем своим, прижавшимся к его телу, телом.
— Завтра… вашего отца не будет! Он не вечен… Ниточка порвется. Навсегда! Вы же знаете этих людей! Они холодны, как Колыма. Как Антарктида! Они слезинки не прольют!.. Как будто их и не было! А значит, и вас не было! Милый! Кирилл, идите. Еще есть хоть полчаса… Меньше даже… Ну! Замолвите за меня слово… Поверьте мне… Ну! О Севе! Мы же вчера говорили. А один Тимошин не решится.
Он невольно положил руку на ее плечо, словно собираясь прижать ее к себе… И уж невольно сделал шаг в сторону… дома. Но тут же увидел (как видят в перевернутой подзорной трубе… резко, вдруг, смещением горизонта), как из калитки отцовского дома быстро вышел не Логинов, а какой-то очень знакомый человек. Усилием слуха он понял, что в спину этому человеку (это был Тимошин) летел голос отца:
— Мне не нужно подачек! Мне не нужно! Присылать адъютантов! Или кто… Вы там?! Если он не сможет вечером приехать сам… То пусть забудет… Сюда дорогу!
— Александр Кириллович! Ну, что вы! — Тимошин пытался объясниться на ходу. — Вполне возможно… что Иван Дмитриевич будет вечером… Позже…
Корсаков не услышал, что ему ответил отец. Тимошин поспешно сел в автомобиль и стал не виден.
Кирилл сделал невольный шаг в сторону, потому что машина, круто и неловко, как танк, развернулась и двинулась в их сторону. Лина рванула его с дороги, и Кирилл, чуть не упав в канаву, перепрыгнул вслед за ней через канаву. Машина с тугим, шелестящим свистом пронеслась в двух шагах от них. Кириллу показалось, что он увидел настороженный, недобрый взгляд из глубины кабины.
— Как тарантул… Посмотрел! — услышал он за спиной негромкий голос Лины.
