Кирилл уходил из дома, где-то гулял, а потом не мог вспомнить, где был… Первое время он никому не звонил, не жаловался, не просил помощи. Потом позвонил раз, другой, сослуживцам, старым приятелям. Все отвечали, словно сговорившись, что надо встретиться, вспомнить, обсудить…
«Созвонимся».
Второй раз он не звонил никому.
Кроме Тимошина…
— А вот и я! — услышал он за своей спиной.
Лина вопросительно и радуясь, что видит его, смотрела на обернувшегося Кирилла.
— И даже не пытайтесь сердиться. Я неисправима! Опаздываю не меньше чем на полчаса.
— Тогда для меня вы сделали исключение. Всего-навсего — на двадцать четыре минуты!
И все-таки снова мелькнула мысль: «А ее-то почему занесло сюда? Почему она — здесь?.. Она… и я?»
— Вы не представляете, какая это радость снова почувствовать себя женщиной? — Она улыбнулась. — Ведь у нас, кажется, намечается роман? Я вас правильно поняла?
И не ожидая ответа, Лина, засмеявшись, взяла его под руку и повела к дверям электрички.
— Идемте, идемте! А то она отходит через две минуты…
Кирилл Александрович с готовностью подчинился. Может быть, именно в этой мягкой, женской поддержке и нуждался он сейчас? Вернулось утреннее, легкомысленное, молодое чувство мира и самого себя.
— А вы не боитесь показывать меня своему отцу? — насмешливо спросила она, когда они, наконец, нашли свободные места у окна.
— Кто вам сказал, что я собираюсь вас знакомить с отцом?
— А что же я буду делать тогда все время? Пока вы будете у отца?
— Там же прекрасный музей! Только перейти через мостик.
— Ах, да! Я забыла! — согласилась она. — Да… И потом в качестве кого?..
Она не договорила.
— Уж это его бы, в любом случае, не заинтересовало! — улыбнулся Кирилл и положил руку ей на запястье.
— Ах, значит, это у вас обычный прием? Не раз проверенное место? — хотя она снова улыбалась, но руку отняла.
— А вы мягче… Чем вчера показались? — неожиданно серьезно сказала она.
Кирилл Александрович вздрогнул.
— Ну, что вы так? Я же хотела, чтобы вам было хорошо…
Она отодвинулась, теперь все ее лицо было в тени. Мягкостью, покоем, пониманием дышало сейчас на него это немолодое, грустное лицо.
— Да не бойтесь вы меня! — так же спокойно и очень по-женски продолжала Лина. — Я тоже хочу отдохнуть. Вы так кстати позвонили… Посмотрите, как все прекрасно! На электричку мы успели. И дождя не будет. И не очень жарко… Ну, что же еще нужно?
В полупустом вагоне становилось все меньше народа, за окнами уже исчезли бесконечные, переходящие друг в друга, неопрятные поселки и незаметно, но явно повеяло свежестью еще неокрепшего летнего дня. Деревни по обочинам дороги постепенно пропадали, и все чаще сплошная зелень за окнами напоминала о лесе, о просторе, о том, что город остался далеко позади.
