Кяундзя был чуть пониже меня ростом. В рваном халате, босиком, он стоял, оглядывая меня с головы до ног так, словно испытывал, гожусь ли в товарищи. Когда все направились в юрту Чингисы, Кяундзя исчез. А мне так хотелось побегать с ним по берегу, показать свою острогу — ведь с тех пор, как заболел Канси, не с кем стало промышлять хариусов.
В юрте Чингисы было просторно. Развешанные всюду палки с блестящими железными наконечниками, лук и стрелы напомнили мне речь старшинки на берегу. По-видимому, он всегда держал оружие наготове. Так много незнакомых людей здесь, что я не знаю, где спрятаться. Все время стараюсь держаться за спиной отца. Все наперебой делятся новостями.
Только одна женщина, совсем еще молодая, ни с кем не разговаривает, сидит, скрестив ноги, на берестяной подстилке, вышивает. Она одета в шелковую тэгу темно-красного цвета. В ушах и в носу у нее блестят серебряные серьги, На руках, чуть повыше запястья — браслеты. Густые черные волосы собраны в две косы, опутанные красной тесьмой.
На концах висят морские ракушки. Она молчит, как будто никого не замечает.
— Диченка! — вдруг крикнул ей Чингиса. — Приготовь нам поесть.
Женщина быстро вскочила, отбросила в сторону рукоделие. Повинуясь хозяину, вышла из юрты, гремя посудой.
Дедушка расспрашивал Чингису, что делается в низовьях Хора. Тот ответил, что ничего не знает плохого и хорошего тоже никто не рассказывал. Но за обедом хозяин разговорился.
— Род Кялундзюги имеет теперь сильного вожака, — сказал он, прищурив один глаз. — Звать его Магади-Мафа. С ним я дрался недавно. О, это очень опасный человек, большую власть имеет. Дело было так. Я приехал на Катэн. Там живет Умя — племянница моя. Муж у нее умер. Осталась вдовой. Старший брат ее мужа, Зачембу, задумал на ней жениться. Она не хотела. Ее стали избивать, мучить, ничего не давали есть. Наконец заставили силой. Я решил за нее заступиться. Я сказал им: «Так делать нельзя. Она — дитя нашего рода, и мы не дадим ее в обиду». Это не понравилось Зачембу. Он пожаловался своему начальнику. Прошло много дней. Я приехал домой. Вдруг ко мне являются люди, передают приказ Магади — немедленно явиться к нему. Приезжаю туда. Магади-Мафа поглядел на меня сердито. Спрашивает: «Кого русские сделали самым большим начальником здесь, меня или тебя?» Он не стал ждать, пока я до конца объяснял ему все, как было. Схватил палку и кинулся на меня. Мы стали драться. Оба твердо держались на ногах и оба как следует пощупали друг другу кости. Потом меня вытолкнули на улицу. Что я мог сделать один против них.
