ГЮНТЕР. Маша, кккуда мы едем?
МАША. На юг, милый.
ГЮНТЕР. Кккуда конкретно?
МАША. Ты обещал не задавать вопросов. Расслабься и перестань потеть, а то мы врежемся.
ГЮНТЕР. А ты... уввверена, что это поможет? МАША. Абсолютно.
ГЮНТЕР. Ммможно я хотя бы другую мммузыку поставлю?
МАША. Нельзя... Но как мы ехали, солнышко! Никогда не забуду. Как нам сигналили, как крутили пальцем у лба, как кричали вслед: свиньи! фашисты! Три раза нас останавливала полиция. Они были хорошо информированы многочисленными автобанными осведомителями, но явно растеряны и не готовы к решительным действиям. Все кончалось проверкой документов и нелепыми вопросами, на которые Гюнтер, потея, отвечал:
ГЮНТЕР. Эттто мое личное дело.
МАША. Они оторопело возвращали документы. Все-таки немцы удивительно серьезный народ. В Москве на Красную площадь выходи в эсесовской форме - никто тебе слова не скажет. А здесь - вопрос жизни и смерти. В Фульде на бензоколонке в нас бросили пивной бутылкой, под Нюрнбергом за нами безуспешно погналась гэдээрешная семья на "траби", в Ингольштадте нам аплодировали двое парней на мотоциклах, в Мюнхене на нас молча пялились, не выражая особых эмоций, возле чудесного Хим Зее мы чуть не раздавили белку, и нам плюнула в лобовое стекло какая-то старушка, Гюнтер проехал еще пару километров, резко затормозил, выскочил из машины и побежал, срывая китель (Гюнтер вскакивает и бежит).
ГЮНТЕР. Все! Все! Хххватит! Ннненавижу это ггговно! Ннненавижу!
МАША. Гюнтер, прекрати! Стой! (Бежит за ним.)
ГЮНТЕР. Ннненавижу! Ннненавижу!
МАША (ловит его, падает вместе с ним). Стой! (Гюнтер всхлипывает, Маша обнимает его, прижимает к себе.) Последние километры. Баварские Альпы. Бад Райнхельхаль, Винкль, Бишофвизен и - Берхтесгаден. По серпантину мы поднялись на Оберзальцберг. Когда мы въехали на плато и возле Hotel zum Turken Гюнтер заглушил мотор (существа перестают двигаться), я вышла из машины, вдохнула этот воздух, посмотрела вокруг. (Мерседес плавно разваливается на части, существа группируются по-новому, собирая из частей мерседеса горный пейзаж.) Гитлер был очень не дурак, выбирая такое место. Дух захватывает. А людишки внизу кажутся муравьями.
Свет гаснет. Появляется луна, загораются звезды.
МАША. Гюнтер, вставай.
ГЮНТЕР. А... что? Мммаша... который час?
МАША. Не важно.
ГЮНТЕР. Мой Бог... значит это был не сссон... я в этом ужасном мундире, в этттом гадком месте...
МАША. Наклонись сюда.
