Климатические стереотипы прежних эпох использовались наполеоновской пропагандой в тех ситуациях, когда необходимо было подтвердить превосходство Франции. Например, в первые месяцы войны французские газеты активно включились в «войну перьев», выступая с опровержениями русских пропагандистских листовок. Например, в листовке, обращенной к русским солдатам, нужно было создать в целом отрицательный образ России, и потому «французские гренадеры» гневно отвергли предложение переселиться в империю Александра I. Они отказывались покидать «нашу замечательную страну ради вашего ужасного климата»[504]. Похожие слова были вложены и в уста «немца», отвечавшего на листовку Барклая де Толли [505].
Но гораздо больше усилий, напротив, тратилось на преодоление подобных представлений в общественном сознании, т. к. необходимо было успокоить родственников сотен тысяч французских солдат, воевавших в далекой России. Пропаганда в этом отношении, как и в 1806–1807 гг., работала по двум направлениям: во-первых, французов старались убедить, что армия снабжена всем необходимым и никакие погодные явления ей не страшны, а во-вторых, что российский климат не столь суров, как о нем привыкли думать. Причем император французов убеждал в этом не только жителей Франции и остальной Европы, но и проводил ту же точку зрения в личных беседах со своими приближенными[506].
Без упоминаний о погоде в России не обходился практически ни один бюллетень Великой армии. Так, в первые месяцы кампании в них неоднократно упоминалась необычайно жаркая погода, установившаяся в тот год в России, и даже утверждалось, что в настоящий момент в России жарче, чем в Италии[507]. В сентябре-октябре российскую погоду сравнивали с французской: «Здесь светит солнце и теплее, чем в Париже в это время года. Незаметно, что это север»[508], – утверждал бюллетень от 9 октября. Надо отметить, что данные о погоде, опубликованные в газетах, часто очень сильно расходились со сведениями из частных писем, которые отправлялись во Францию из России. Так, Э. Мунье в письме от 30 июня из Вильно сообщал: «Погода холодная и облачная, как у нас в ноябре»[509].
Столь же часто Наполеон писал в бюллетенях об отличном снабжении армии. Для распространения новых для Европы представлений об умеренности российского климата использовались не только бюллетени Великой армии и газетные публикации. В памфлетах Дамаза де Раймона и Ш. Л. Лезюра о России, вышедших осенью 1812 г., отдельные страницы также посвящены вопросам климата
