Говоря в начале 1980-х гг. об организаторской работе в сфере исследований, он выделял имена А.В. Адо и В.П. Смирнова, несших вместе с ним основное бремя лидерства в советском франковедении. В то же время, отнюдь не считая себя незаменимым, Г.С. Кучеренко был глубоко озабочен подготовкой продолжателей своего дела, которые со временем смогли бы достойно заменить и его коллег, и его самого в сохранении славных традиций отечественной науки. С плохо скрываемой душевной болью он говорил о тех коллегах, кто, не обращая внимания на подготовку научных кадров, был погружен только в собственные исследования и заботы.
Г.С. Кучеренко был блестящим организатором науки и ради координации коллективных научных изысканий порою жертвовал личными исследовательскими интересами. Его чрезвычайно тревожил вопрос плодотворной смены поколений. И дабы со временем факел традиций отечественного франковедения не угас, он старался сгруппировать вокруг себя как можно больше способных молодых историков, в которых видел будущее науки. Ко всем находившимся рядом он относился с большим вниманием, я бы сказал, с отцовской заботой. Не щадя своего времени, он уделял работе с начинающими исследователями много сил. Мне не раз доводилось видеть в Институте, с какой готовностью Г.С. Кучеренко общался с молодыми коллегами, причем не только со своими учениками, читал рукописи их статей, правил тексты, деликатно высказывал замечания, с удовольствием и подолгу беседовал с ними на научные темы. «Настанет время, когда нас не будет, но будете Вы», – сказал он мне летом 1983 г. Могу со всей ответственностью заявить, что никто из тех историков, с кем мне приходилось сотрудничать, так бережно и с таким усердием не работал с молодежью, как Г.С. Кучеренко. Состязаться с ним в этом мог только А.В. Адо.
* * *
Мне было очень интересно общаться с Г.С. Кучеренко. С мягкой дружеской улыбкой на лице, он никогда не повышал голоса и, самое главное, никогда не давал почувствовать существующую между нами огромную разницу в положении. Он относился ко мне так же внимательно и заботливо, как к своим ученикам. И хотя мы обсуждали широкий спектр вопросов, в центре наших разговоров, безусловно, были проблемы исторической науки. Я часто расспрашивал его о зарубежных, в частности французских, историках разных направлений, со многими из которых он установил личные связи и подружился во время своих зарубежных поездок. Он рассказывал о встречах со многими из них, но больше всего – о Р. Коббе и Ж. Годшо. Геннадий Семенович с уважением говорил об английском историке, с которым он общался лично в 1964 г… работая в Национальном архиве Франции. Он ценил Р. Кобба за не ослабевающее с годами пристрастие к архивным изысканиям и в отличие от ряда своих советских коллег избегал критических замечаний в его адрес даже после перемены Коббом научных интересов в последний период жизни
