Недели две тому назад мне передали записку от Бориса. Уж не знаю, каким путем она была доставлена в Новонежино, принес мне ее знакомый железнодорожник.
В записке Боря просил нас не беспокоиться о нем, не предпринимать никаких мер по его освобождению, никуда не ходить и никого ни о чем не просить. Самим лучше всего как можно скорее с Дальнего Востока уехать.
Мы с Женей посоветовались и решили ехать сюда, больше-то нам ехать некуда. Правда, можно было бы поехать в Темников, но там, как мне известно из письма знакомых, с работой для учителей очень трудно, да и из родных там никого не осталось. А здесь все-таки вы.
Вот мы и приехали. Вещи наши на вокзале, да их и немного, все, что можно было, мы, хотя и за бесценок, но продали в Новонежино.
Я думаю, что здесь скорее сумею найти работу, найдем, вероятно, и жилье, так что в тягость вам не будем…
Борис и Катя, выслушав рассказ Анны Николаевны, ошеломленно молчали. Затем Борис не выдержал:
– Что же это такое делается? Вон Митю Сердеева тоже неизвестно за что взяли, а ведь он коммунист с 1920 года, был партизаном на Дальнем Востоке, с белыми воевал. Ну, а Борис! Ведь ему немногим больше 21 года, что он мог сделать, чтобы его так неожиданно посадили… Никогда я не поверю, что он может быть врагом советской власти. Никогда!
– Мы тоже не верим. Да и некоторые из учителей, которые с нами еще разговаривали иногда, тоже в это не верят. Они тоже ничего понять не могут. Но ведь сделать-то ничего нельзя. Даже попытки увидеться с ним не удались, – заметила Анна Николаевна.
Катя сказала:
– Ну, как бы то там ни было, а мы вам поможем устроиться, сколько сумеем. Хотя, откровенно говоря, сами-то мы не очень много можем. Я ведь простая машинистка, а Борис студент. Вот с жильем, может быть, что-нибудь и выйдет.
Борис, ведь из соседнего дома жильцы уехали. Он пока пустой стоит. Поговори завтра с Давыдычем, он, наверно, пустит, все равно ведь сдавать будет… Ну, а в отношении работы, я думаю, что тоже все устроится… Педагоги с таким стажем и опытом, как у вас, Анна Николаевна, на улице не валяются. А сейчас давайте-ка спать ложиться. Вон Женя уже совсем носом клюет.
Но Борис задал еще вопрос:
– А как же Люся? Вы уехали, а она туда к вам поедет?
– Нет, она пока никуда не поедет. Мы ей телеграмму послали, чтобы она с выездом задержалась. Если здесь обоснуемся, тогда сообщим ей, чтобы ехала сюда. Ну, а если не устроимся, пусть еще подождет, – ответила Анна Николаевна.
