— Хорошо, — проскрипел Фабье. — Я ей всё равно ничего не должен. Её имя Адель. Она живет в особняке в Венсенском лесу, на окраине Парижа. И тебе к ней не подобраться.
— Это почему же?
— Потому что этот особняк был построен по приказу Людовика, это его охотничья резиденция, куда он наведывается из своего замка в Фонтенбло. А Адель — любовница короля, даже год назад родила ему бастарда. Естественно, особняк охраняется.
Та-ак, нормально… Это куда же я могу вляпаться, мать моя женщина?!
— А не врёте ли вы мне, сударь? Может, специально наговариваете на ни в чём неповинную женщину?
— Неповинную? — губы его искривились в сардонической усмешке. — А ты знаешь, из каких ингредиентов готовится мазь, которой ты натёрся? Там не только жир девственниц, но и кровь младенцев. Да-да, это ещё один необходимый ингредиент, без которого мазь не будет действовать. А кровь и Урсула, и Адель сами добывают. Хотя Урсула, я так понимаю, уже ничего не добудет.
Твою ж мать! Мне и до того было тошно, когда я мазался этой субстанцией, зная, что в ней присутствует человеческий жир, а теперь и вовсе захотелось немедленно отправиться в какие-нибудь термы и отдраивать себя мочалом с золой до тех пор, пока не начнёт слезать кожа.
— Насколько я знаю, — начал я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал, — насколько я знаю, эта мазь позволяет всего лишь менять облик, а для продления жизни ведьма должна переспать с мужчиной. Даже если Адель каждый раз на любовном ложе высасывает из Людовика омолаживающие её соки, и она так же стара, как и Урсула, то неужели этого хватило для того, чтобы зачать и родить ребёнка?
— Адель не так стара, ей на самом деле не больше пятидесяти, король этого, естественно, не знает. Всего у неё трое детей, но дочь и старший сын давно живут своей жизнью, Людовик о их существовании даже не догадывается. Мазью пользуется, когда привечает короля, при нём она всегда выглядит молодой и красивой, боится, что он найдёт другую, помоложе. Ему же всего двадцать семь. Не знаю, что она использовала, чтобы остаться способной к деторождению в таком возрасте. Хотя история знает примеры, когда женщины в преклонном возрасте становились матерями. Женщины… Насколько они глупы, настолько и опасны, поэтому я никогда не подпускал их к себе.
— Но при этом якшаетесь с ведьмами, — не замедлили поддеть его я.
— Ведьмы — не женщины. Я бы даже скорее отнёс их к моим коллегам, правда, выбравших несколько иной путь к познанию.
