Ну, что же, если за дело взялись родственники реальных и мнимых жертв, к ним подтянутся знакомые — да все, кому ни лень, тоже запросто воспылают праведным гневом. Вот и получится общественный резонанс: мочи козлов! Точнее — козла по имени Тойво Антикайнен. Всем народом потребуют: распнуть его во имя общего блага. Будет ли Маннергейм изображать из себя Пилата? Конечно, будет.
Только вот сам Антикайнен никак не годится на роль того, кого можно прибить гвоздями ко кресту.
Ему хотелось сохранить в себе ту часть своего бытия, которая, увы, уже покинула этот мир. Ну, а если вся прочая нынешняя реальность отторгает его самого — значит, это просто не его мир. И плевать на это.
Он не хотел терять то чувство, которое когда-то дарила ему Лотта. Именно оно — не деньги, не власть — раскрывает глаза на этот удивительный и чудесный мир. Так уж судьба распорядилась, что ему довелось потерять самую дорогую женщину в этой жизни, но и в мрачных пределах хаоса, что лежат по ту сторону смерти, найти Лотту не удалось. Ее не было там, где клубилась Война Мертвых.
Тойво разработал себе дневной план, в который входило много физической нагрузки в ограниченном пространстве, чтение и заучивание наизусть всех материалов его дела. В конце-то концов, должны же они появиться, иначе все значение готовящегося процесса не имеет никакого смысла.
Ему не разрешалось получать посылки с воли, запрещены были свидания, также, как и прогулки в тюремном дворике вместе с прочими арестантами. Как-то жестко взялись за него. Отчего-то гуманизмом и цивилизацией пренебрегали, будто их и не было в помине. Задворки Европы смердели насилием и лицемерием.
Единственным звеном, которое связывало Антикайнена с прочим миром, был шведский адвокат Арвид. Действительно, со всеми натяжками следователя Юсси к таким связям приравнять было нельзя. Однако через Рудлинга начала поставляться такая мощная поддержка, что изначально превратно самоуспокаивающая мысль — «ты не один» — крепла и даже обнадеживала.
Красному Кресту по большому счету сто раз наплевать, кто такой Антикайнен и как ему в застенках живется-можется. Но когда кто-то со стороны — не важно какой — предлагает совершить жест, так сказать, доброй воли по вполне понятным гуманистическим соображениям, Красный Крест реагирует. Влияния и авторитета у этой международной организации очень даже много, а если некие пожертвования окупают не только интерес к означенной персоне, но и позволяют еще как-то улучшить внутреннюю финансовую мощь, то можно не сомневаться: помощь придет.
