Тойво не знал, что и сказать по этому поводу. Войны, революции, государства — всего лишь игрища, устроенные для контроля Веры, как таковой. Вера — разменная монета богов, Вера — столп, поддерживающий истинного Творца. Без Веры — никак, без нее действительно «кирдык» (подобную же точку зрения высказывал мой наставник замечательный писатель Владимир Дмитриевич Михайлов, 1929 — 2008, в книге «Сторож брату моему»).
Однако должен же быть кто-то, кто веру направляет и развивает. Должен кто-то быть? Кто-то быть обязан?
Но Вера — это состояние души человека. Не заставить уверовать в то, к чему эта самая душа не лежит — против человеческого естества такое положение дел. Но ведь есть, черт побери, таковые организации, такой институт в каждом «великом» и не очень государстве. Зачем? Да пес его знает.
- Зачем? - спросил Тойво.
- Над землей бушуют травы.
Облака плывут кудрявы.
И одно — вон то, что справа, это я.
Это я, и нам не надо славы.
Мне и тем, плывущим рядом.
Нам бы жить — и вся награда.
- ответил незнакомец.
- А вы кто? - задал вопрос Антикайнен, внутренне холодея от ожидания ответа.
- Нет-нет, не подумай обо мне чего лишнего, - поспешно сказал собеседник. - Меня можно звать «Куратором», можно так не звать. Я, конечно, зло. Но не то Зло, которое творится ныне. Я — зло, как оборотная составляющая добра. Нынешнее Зло — это равнодушие, и это поистине ужасно.
Они допили свое пиво, и Куратор первым поднялся из-за стола.
- А ты не торопись. Тебе еще есть с кем поговорить. Я в тебя верю. Если бы не верил, то…
Он замялся, словно взвешивая про себя: говорить, или же — нет?
- То что? - не удержался от вопроса Тойво.
- Я бы тебя сожрал, - сказал Куратор и добавил. - Привет, Аполлинарий, не буду вам мешать.
Последняя фраза относилась к высокому человеку, с кружкой пива, подходящему к их столику.
- И тебе не болеть, - ответил тот, присаживаясь и протягивая для приветствия руку. - Меня зовут Аполлинарий.
Антикайнен посмотрел вслед удаляющемуся низкорослому человеку, лавирующему между столиками и стульями с грацией танцора или матадора, и вздохнул.
- Вы — добро? - спросил он.
- Я представляю организацию «Дуга» (об этом в моей книге «Радуга 1, 2»).
Время остановилось. Замерли люди за столиками, затихли звуки с улицы, пиво перестало литься в подставленные кружки. А потом все вернулось обратно: Тойво в одиночестве сидел за столиком перед пустым бокалом, вокруг тихо переговаривались прочие посетители, за дверью цокали копыта проезжающего по улице Марата извозчика, воробьи чирикали в кустах. Что дальше?
