- Ну-с, до пояса, голубчик, - сказал дядечка. - Попробую послушать вас при помощи подручных средств.
Тойво покосился на пилу.
Доктор перехватил его взгляд и сразу поспешно добавил:
- Ах, это! Это не то, что вы думаете. Это — по пути. Просто в кладовку отнесу.
И коротенько рассмеялся. Весельчак отоларинголог.
- Меня зовут профессор Малкин, - сказал он, отнеся пилу в сарай. - Из той группы «Алкинд, Малкин, Залкинд, Палкин», знаете ли?
- Знаю, - охотно согласился Тойво, хотя, конечно же, не знал (не успел еще прочитать Ильфа и Петрова). Охватив руками грудь, он стоял посреди яблонь, словно ему было холодно.
Доктор достал из кармана халата бывалого вида дудку, вероятно, имеющую какое-то особое медицинское название, один ее конец приложил к своему розовому уху, а другой принялся прикладывать к красной — то ли от волнения, то ли от загара — груди Антикайнена и прислушался, жестом призывая того то дышать, то не дышать. Потом сложил два пальца правой руки на манер перекреститься и с самым серьезным видом постучал ими по груди и по спине Тойво.
- Ну, вот, - сказал он. - Тук-тук.
- Что значит «тук-тук»? - озадачился Антикайнен.
- Это сердце так стучит: тук-тук. Если бы было по иному, тогда бы мы имели дело с проблемой. Пока же могу сообщить вам, что сердце у вас хорошее, вы обязательно умрете.
Тойво почесал затылок, подумав: «Хорошие новости». Эх, жизнь-жестянка!
- Когда? - спросил он вмиг пересохшим ртом.
Доктор повременил с ответом и опять приложился ухом к дудке, а дудку к груди Антикайнена. Внимательно прослушав финна еще раз, наконец, сказал:
- Вот и сейчас: тук-тук. Все отлично. И в минуту волнения вы остаетесь спокойным. По крайней мере, ваше сердце. А умрете вы когда-нибудь потом. Или собираетесь жить вечно?
- Ну, у вас и методы! - только и вымолвил Тойво.
- Так я же не кардиолог, - ухмыльнулся профессор Малкин. - Скажу по секрету: и не терапевт даже. Я — ухо-горло-нос. Так что восстанавливайтесь на здоровье после вашей Теслы, только не шумите очень — мы, дачники, привыкли, знаете ли, к покою и тишине.
- Мне нельзя шуметь, - не зная, радоваться ему, или нет, сказал Антикайнен. Вспомнил, как зовут интеллектуального вида девушку, и добавил. - Настасья Петровна не позволила.
- О, Настька может не позволить! - то ли восхищенно, то ли укоризненно заметил доктор. - Ей палец в рот не клади. По виду интеллектуалка в четвертом поколении. По жизни — конь с яйцами, ни образования, ни воспитания, ни происхождения. Впрочем, добрая девушка. За что ее и ценят. Ну, молодой человек, не смею вас задерживать. Если у вас больше ничего нет у меня спросить, то позвольте откланяться.
