- Вам двоим, пожалуй, стоит идти — третий уже подошел. Переночуете за старым кладбищем в сторону ламбушки, все бессонницы, как рукой снимет. С кошмарами сами справитесь, а голова ни у кого из вас никогда не болела, разве что с похмелья. Идите с Господом.
Николаев тоже, было поднялся, но женщина положила ему на руку свою ладонь и выразительно посмотрела в глаза: ты-то куда торопишься?
Тойво и Тынис вышли из дома колдуньи и отправились, куда было указано. Ну, теперь у них было железное алиби: поступить так, как сказала им женщина с целью полнейшего излечения.
Они обогнули старое кладбище с обвалившимися досками на двускатных могилах, приметив на полпути к ламбушке старую высокую раскидистую иву. Здесь они и наметили обустроить свой ночлег, здесь они и задумали дать последний и решительный бой, коли дело дойдет до этого.
Молодой Тойво Вяхя расположился в ближайшем леске, всего метров в тридцати к северу от ивы. Скрытно ночевать в лесу ему было не привыкать, но сейчас почему-то чувствовалась некоторая неуверенность, граничащая с опаской.
Он знал, что пришли они сюда втроем, а уйдут вдвоем. Или, быть может, вчетвером. Откуда была такая уверенность — пес его знает. Но она была, и единственно, чего не было — знания, кто здесь останется, или кто может появиться.
10. Ночь Ивана Купалы в Карелии.
День, предшествующий праздничной ночи, всегда тянется дольше обычного. Так казалось всем, кто собирался ближе к полуночи развести костер, а перед этим напиться пьяным и купаться в озере, чтобы потом скакать над огнем, как зайцы. Уж таков праздник Юханнус, уж так тешит себя молодежь, ссылаясь на обычай предков.
Для Тойво и Тыниса время после посещения колдуньи пролетело, словно на гидроплане, виденном во времена Видлицкого десанта. Едва они на окраине кладбища завершили все приготовления, как в Панисельге запели праздничные песни. В Ведлозере пели уже давно, стройные голоса далеко разлетались по-над озером.
- Эх, девки купаться уже пошли! - сказал, прислушиваясь к песням, Тойво.
- Голые девки! - дополнил его слова Тынис.
- Ага, а где-то в кустах прячутся голые парни.
Оба вздохнули и присели возле небольшого костерка, на котором в котелке побулькивала выловленная наспех рыба из расчета две штуки на рыло. Эстонец побросал в рыбный суп разрезанную на куски картошку, добавил лука и плеснул немного водки.
- Вот теперь что-то наподобие ухи, - сказал он.
- Да, - согласился Тойво. - С вареной картошкой.
