Деньги | страница 55



  - Что вам нужно? - раздался, вдруг, голос с сеней. Говорили на карельском языке.

  Посетители Комбеда повернулись на голос и увидели вполне прилично одетого человека, высокого, в пиджаке и картузе.

  - Ничего, - подбирая слова, ответил Тойво, замешкался и больше ничего подобрать не сумел.

  - Нам бабка нужна, - тоже, пытаясь говорить на местном языке, промямлил эстонец.

  - Финны, что ли? - спросил человек.

  - Ага, - они охотно закивали головами в ответ. - Красные финны.

  - Этот Председатель ничем не поможет, - махнул рукой в сторону тела на топчане незнакомец. - Я Павел Николаев, живу по соседству от этого вертепа. Он с Сум, ссыльный, хохол. Был беднейшим, теперь — вон, пьянейший. Какой день уже.

  Его речь была вполне понятна и финну, и эстонцу.

  - Зачем вам бабка? - спросил Павел.

  - Болеем мы, - сказал Тынис.

  - Головами болеем, - добавил Тойво.

  Самим говорить было сложнее, но Николаев тоже понимал все их лингвистические потуги. Дополняя друг друга, они поведали, что пришли с Петрозаводска, где работают при правительстве, что оба страдают бессонницами или кошмарами, головы болят, а жить дальше хочется. Врачи только руками разводят. Водицы с озера хотят испить, да какое-нибудь снадобье для лечения принять. Вот такие дела, дорогой товарищ Павел Николаев.

  - Ну, ладно, - согласился он. - Посоветую к одной дамочке обратиться. Вроде бы бабкой должна быть, но чертовски интересная особа. Не стара еще и очень ничего себе.

  Он вздохнул и махнул рукой: пошли, мол, отведу куда надо. А по дороге рассказал, что жить-то сейчас можно, вот только много народу, который мешает этой жизни.

  - Партейные, евреи-агитаторы, проверяющие и надзирающие — как насядут, так и продохнуть нельзя, - сказал Павел. - Делай так, а так не делай, бойся контрреволюции и тому подобное.

  - Не переживай, - криво усмехнулся Антикайнен. - То ли еще будет!

  Ну да, правнуки Николаева из Панисельги в полной мере смогут оценить «партейных, евреев-агитаторов, проверяющих и надзирающих» новой формации. Где государство — там и они, чем больше государство кричит о своем величии и избранности, тем они злее. Вот уж когда, действительно, продохнуть не дают.

  Павел рассказал, что рано овдовел, что сын родился, а жена в родах умерла. При этом, истекая кровью, еще успела сказать, чтобы из-под пола картошку убрали, а то от крови подпортится. Сын уже взрослый, Гражданскую войну прошел, в деревню Тулоксу ушел жить, где женился на такой же сироте, как и он сам.