Тойво с бойцами прибыл в расположение своей школы финских командиров, и пару дней старались не разговаривать друг с другом. По случаю успешного завершения операции всех красных финнов-участников освободили от комендантской службы на две недели, тем самым предоставив вечера в полное их распоряжение. А куда девать эти вечера?
Отправиться в город и забухать там. После Кронштадта как-то тягостно было на душе. Баня, девушки, алкоголь — способ верный, но не очень правильный. Гораздо правильнее — посетить музеи и выставочные залы, сходить на спектакли, концерты классической музыки, пообщаться с литературными кругами, участвуя в интеллектуальных дискуссиях.
Последнее — как раз то, что нужно мятущейся душе. Литературные круги в Петрограде — это поэты и поэтессы. Ну, и критики, конечно же. Повезет — можно какого-нибудь подражателя Максима Горького сыскать. Писатели ускакали заграницу, или затаились на каких-нибудь нереквизированных дачах.
Красные финны прекрасно отдавали себе отчет и отчет тому, что они могут сделать, посетив литературные круги. Дух «Револьверной оппозиции» еще будоражил умы, разрядить обойму в поэта, поэтессу, литературного критика или подражателя Максиму Горькому — это святое дело. Чреватое, однако, проблемами с новой социалистической законностью.
Какие уж тут музеи и театры с концертами! Пошел в город, купил бутылку водки весом в полтора литра — а дальше, как масть пойдет.
Вот и оказывались курсанты интернациональной школы командиров в одних и тех же местах, вот и вели они там разговоры по душам, в то время, как пустели бутыли, в бане становилось все душнее, а приглашенные по такому случаю девушки — все красивее.
- Я думаю, везде надо искать рациональное зерно, - сказал Оскари Кумпу, кутаясь в простыню.
- Я думаю: рациональное зерно даже искать не надо, - согласился Антикайнен, смахивая пот со лба.
- Какие вы, право, скучные, - сказала оказавшаяся возле стола дама, в то время, как из парилки раздавались смех и повизгивание ее подельниц.
- Это кто? - спросил Оскари.
- Это никто, - ответил Тойво.
- Сами вы — никто, - сказала, нисколько не смутившись, дама, скинула простыню и ушла, стараясь покачивать бедрами, в парную.
Кумпу проводил ее тяжелым взглядом и без всяких эмоций заметил:
- Вот это круп!
Круп — это очень лошадиный термин, но Тойво возражать не стал.
- Еще до Олимпиады в Стокгольме я был совсем юным, - начал говорить Оскари.
