Им-то политика всегда была до одного места. Может, продовольствия не хватало? Или дисциплина была чрезмерной — такой, что терпеть было невмоготу? Или какие-то до сих пор дремавшие классовые противоречия?
Вот краснофлотский паек той зимы: 1,5 - 2 фунта хлеба, четверть фунта мяса, четверть фунта рыбы, четверть - крупы, пятая часть фунта сахара в одну матросскую харю. Перевод фунтов в граммы показывает, что с кормежкой дело обстояло вполне приемлемо: 1 фунт равнялся 400 грамм. И все на один день!
Питерский рабочий имел в два раза меньше, а в Москве за самый тяжелый физический труд рабочие получали в день чуть больше полфунта хлеба, пятидесятую часть фунта мяса или рыбы и сороковую часть фунта сахара.
У краснофлотцев лицо добрело, а излишки фунтов отдавались продажным девкам, чтобы те тоже отдавались течению скоротечных матросских романов. Также можно было меняться с кем-нибудь на что-нибудь. Например, на сы-ма-гон.
В матросы была очередь. А если какой-нибудь историк говорит, что туда молодых крестьян и пролетариев насильно загоняли, то плюньте ему в глаз. Любой крестьянин за лишний фунт удавится, или удавит — уж такое у этого крестьянина испокон веку нутро крестьянское. Он на грамм может наплевать, но не на фунт!
Дисциплина, конечно, мешала вольнице, но на кой черт тогда сдался военно-морской флот, если каждый будет делать только то, что сам себе позволяет? Конечно, «Оптимистическая трагедия» Всеволода Вишневского, матросы-анархисты Вожак, Сиплый, матрос-коммунист Вайнонен, «Ну, кто еще хочет попробовать комиссарского тела?» и все такое — это образность. Но даже там побеждает порядок и устав. Так что невмоготу никому не было, каждый матрос выполнял свои обязанности и не очень страдал от этого.
Может быть, конечно, политическая зрелость краснофлотцев толкнула их на мятеж, но вряд ли. Их лозунги, которые они выдвигали иногда противоречили друг другу.
1 марта на Якорной площади Кронштадта собралось не менее 15 тысяч человек. Народ шумел и ждал, что скажет приехавший через покрытый подтаявшим льдом залив один из вождей Советского государства. Прибыл самый «безобидный» председатель ВЦИК Калинин. Наверно, ставка была сделана на национальность — более русского человека по внешности во всем правительстве было не найти.
Матросы встретила Михаила Ивановича аплодисментами - не побоялся, приехал. Калинин раскланялся и расшаркался, поднял руку, чтобы его послушали. На руку, конечно, отреагировали правильно: прислушались, потому что не каждый день первые лица государства с визитом в Кронштадт жалуют. Да не один, еще и жену с собой взял! Ни охраны, ни каких-то сподвижников — никого!
