— Доставить мне этого социалиста-революционера! — вскричал он в учительской комнате и принялся засучивать рукава.
— Простите, кого? — попытались уточнить оробевшие учителя.
— Так вы даже не знаете, что в вашей школе окопался злейший враг нашего самодержавия! — Авойнюс, закончив с рукавами, начал разминать толстые и волосатые пальцы рук, шевеля ими, как пианист без пианино.
— Исключим! — пообещали преподаватели. — Пренепременно исключим. Вы нам, Ваше благородие, только фамилию дайте.
— Что? — насупился старший Крокодил и упер руки в боки. — Вы даже своих революционеров не знаете! Тащите сюда Антикайнена!
Учителя тотчас сорвались с места и убежали, но не прошло и секунды, как прибежали обратно.
— Какого из них, не извольте сердиться? У нас тут Антикайненов много, как собак нерезаных.
— Тойво! Самого опасного из них: вора и революционера!
На это раз распоряжение было исполнено точно и быстро. Схватили Тойво и приволокли в учительскую.
Авойнюс оглядел мальчишку с ног до головы и хмыкнул:
— Что-то рожа у тебя мне больно знакома. Так, стало быть, ты и есть вор и каналья?
— Нет, это не я, — ответил Тойво.
— Ты украл у моего сына нож? — полицейский выпучил глаза и сделал ужасно неприветливое лицо. Это у него получилось очень хорошо. Оно и понятно, годы практических занятий в полицейском околотке довели физиогномику до рефлексивных навыков.
— Well we stick our fingers in
The ground, heave and
Turn the world around
Smoke is blacking out the sun
At night I pray and clean my gun
The cracked bell rings as
The ghost bird sings and the gods
Go begging here
So just open fire
As you hit the shore
All is fair in love
And war
— речитативом проговорил Тойво, пятясь от нависающего над ним полицая. А что ему оставалось говорить? Его ответы никого не интересовали. Его участь уже решили за него. Но все-таки, как же страшно, когда на тебя надвигается огромный злобный мужик, да еще в форме полиции! Помощи ждать не от кого, а самому с ним не справиться.
Авойнюс наотмашь ударил его по лицу. Тойво упал на колени и сразу же почувствовал, как сильная рука схватила его за шиворот и поволокла к стене. Полицай бросил мальчишку на низкую скамью и взмахнул своей нагайкой.
Если бы Тойво и хотел промолчать, то у него этого не получилось. Удары плетки по заду и спине, несмотря на одежду, не смягчались и вырывали из горла жалобный крик: полувой-полуплач. Никогда в жизни его так не секли, как это проделал ненавистный полицай.
