— Идет! — обрадовался Рейно. — Но если тебе никто не даст монету, значит, ты по жизни неудачник и всегда в проигрыше. Тебя слушать — себя не уважать, а если кто заговорит с тобой, значит, и он…
— На, держи, Тойво! — вперед протиснулся один из одноклассников сына полицая. — А то что-то раскудахтался наш Крокодил.
В его руке была зажата имперская медная увесистая копейка.
Российские деньги были дороже финских. Придуманные Элиасом Леннротом марки и пенни были вполне конвертируемой валютой, но их привязка, сначала к швейцарскому франку, а потом к золотой унции определила соотношение и к рублю. На один рубль приходилось две марки и шестьдесят семь пенни. Только у состоятельных финнов в кошельках были рубли и марки, поэтому ссуженная Тойво копейка невольно вызывала некое уважительное отношение к ее обладателю. Даже Крокодил не отреагировал на свое оскорбительное прозвище.
— Чем ответит нам господин Рейно? — спросил парень, что был старше всех.
— Отвечу двумя пенни, — сказал тот.
Предложенный им курс был явно занижен.
— Лучше тремя, — не согласился Тойво. — Или ты сомневаешься в собственных силах?
Рейно изобразил на лице раздумье, хотя при вчерашнем выигрыше для него вопрос в одну добавочную монетку не стоял вовсе. Он достал из кармана три деньги и разместил их на своей ладони.
— А ты, часом, ничего не забыл? — спросил Антикайнен.
— Что? — искренне удивился Рейно. Для него дело уже было решеным, чего еще лишнего говорить?
— Я поставил две недели своей свободы, а ты желаешь отделаться тремя пенни?
Сын полицейского усмехнулся: неужели он всерьез думает, что в ответ на кон будет выставлена такая же двухнедельная кабала?
— В общем-то, да, желаю, — скривился в подобие улыбки Рейно. — А что ты хотел?
— Да есть у меня кое-какая задумка, — побледнел Тойво. — Рядом с моей свободой ты ставишь свой пуукко. Все равно он тебе на халяву достался.
— Это отцовский подарок, — нахмурился Рейно. Тот в свое время отобрал его у какого-то карела, забредшего на свою беду в район Сернеса. Ни по наследству, ни за деньги нож не достался, халява, что и говорить, но жалко что-то ставить. — Я бы все-таки предпочел остановиться на трех пенни.
— А я бы предпочел тебе сейчас харю начистить, — возмутился старшеклассник.
— Ладно, ладно, — поспешил согласиться Рейно, решив, что все-таки не стоит перегибать.
— Ставишь пуукко? — уточнил Тойво.
— В обмен на три недели, — сказал Рейно.
— Идет, — махнул рукой Антикайнен.
— Понеслась! — закричали болельщики. Они впервые присутствовали при столь необычном масштабе состязания. Кто бы ни выиграл, а ставка сегодняшней игры будет самой высокой за всю историю умывальни.
