— Ты чей? — подался на Алешку малец.
Алешка, будто не замечая его, прошел в сенки. Пол в сенках только что был вымыт, еще не обсох. За порогом стояла хозяйка. Была она толстая, как квашня.
— Елена Михайловна дома? — спросил Алешка.
— А нету ее, — ответила хозяйка, — у попадьи должна быть… А ты откуда такой?
— Я из города… к ней приехал…
— А-а-а, — протянула хозяйка, — брат похоже ей. Федька! — крикнула она тут же парнишке. — Ступай до отца Никандра…
Алешка сунул узелок хозяйке.
— А я сам пойду…
— Ну-к, вместе идите, — сказала хозяйка.
Федька был уже на отлете. Как услыхал он, что гость городской, переменился обхожденьем — стал легок на язык.
— Мы тоже думаем в город переехать, — говорил он по пути, — тут папа боится отесовцев.
— А чего бояться их? — удивился Алешка.
Федька забегал вперед и говорил, брызгая слюной в самое лицо Алешке:
— Верно, ты не знаешь еще. В Тундасах знакомого нашего, Волкова, начисто обобрали. Грабители они, эти отесовцы.
Неожиданно для себя сказал Алешка складно:
— Для кого грабители, а для нас спасители…
Так и дальше разговор пошел не на Федькин лад. Пока добрались до площади, совсем озлобились друг на друга.
Площадь была большая, десятин в восемь. По правую руку на пригорке высилась церковь. Краска уже слиняла на крыше, и только блестел золоченый крест. Поповский дом стоял неподалеку.
В другом конце площади, у хлебозапасного магазина, ребята играли в лапту.
— В городе, поди, и в лапту негде поиграть? — спросил Федька.
Алешка ничего не ответил. Потом сказал:
— Ты, значит, белогвардеец?
Федька не понял:
— Пошто белогвардеец?
— Ты же офицер…
— А ты откуда знаешь? — вытаращил Федька глаза.
— Нам все известно…
Тут подошли к поповскому дому. На кухне ребят встретила попова кухарка.
— А они только что ушли, — сказала она о Елене Михайловне, — с матушкой ушли на прогулку.
— Вот ведь, — недовольно выпалил Алешка.
— А Коля дома? — спросил Федька.
— Коля дома, — ответила кухарка.
— Пойдем туда, — позвал Федька Алешку и толкнул дверь в соседнюю комнату.
Приехал Минька домой, коней привязал на выстойку и степенно зашагал в избу — пусть видят кому надо, как намотался он за день с плугом.
В сенцах, где никого не было, заторопился. И только отторкнул дверь в избу, выпалил сразу:
— Мамка, мы отесовцев видели.
Мать перед печкой в высокой и узкой кадушке выбивала масло.
— Где это? — удивилась она и опустила мешалку.
— По тракту проехали. Восемь человек, все оборуженные, на ве́ршне, — сказал Минька и поглядел на кадушку.
