Помещение было просторным и казалось пустым. Лишь неподалеку от входа сиротливо примостился прозрачный холодильник, обклеенный рекламой «Фанты». Судя по всему, холодильник не работал. Вдоль стены тянулся длинный прилавок, под которым за стеклом на полках было выложено несколько толстых бледных колбас, один зеленоватый круг сыра с восковыми синими цифрами, вплавленными в желтую оболочку, и белая пластиковая бадья, в которой мирно почивала вечным сном огромная сельдь без головы.
За прилавком на немногочисленных полках стояли домики из разнообразных консервов. Справа в три ряда мутно поблескивали бутылки с пивом. Непосредственно под ними, на торце полки было написано «Хлеб». На самой полке впрочем, на белой тряпочке лежал молоток.
На стене, окрашенной бледно-голубой краской, висело объявление — листок бумаги, сплошь исписанный настолько мелким почерком, что Андрей не смог разглядеть ни слова.
Кто-то громко и нарочито кашлянул.
Он дернулся как ужаленный и, повернув голову в сторону служебного помещения, увидел, что за ним наблюдает тучная женщина в белом фартуке, с завитыми волосами. Заметив его взгляд, продавщица не шелохнулась, демонстрируя своей расслабленной позой совершеннейшее презрение ко всему происходящему. На лице ее, одутловатом и словно составленном из плохо подогнанных деталей, застыло выражение равнодушного любопытства. Так порой мы наблюдаем за нищими, что штурмуют мусорный ящик, огрызаясь друг на друга подобно крысам.
— Здравствуйте, — промямлил Андрей. Он внезапно понял, что ему хочется уйти из магазина, застывшего в смоле прошлого. Уйти не оглядываясь.
С трудом поборов иррациональное желание и не услышав ответа на свое приветствие, он продолжил:
— Меня зовут… — впрочем, какая ей, черт, разница, как его зовут? Он поменял тон и более уверенно спросил:
— У вас есть телефон? Я попал в… словом, был несчастный случай и…
— Не работает, — ожидаемо процедила продавщица, не меняя позы.
— Хорошо, хорошо… — складывалось впечатление, что в этом городе телефоны изжили себя как класс, — быть может, я мог бы воспользоваться вашим мобильным? — спросил он, ощущая deja vu.
— Все сломалось, — с каким-то плохо скрываемым злорадством заявила продавщица и вышла из тени и оцепенения. В полумраке магазина ее фартук оказался темно-серым и к тому же весь в черных пятнах.
— Будете покупать сельдь? Свежая. Вчерашний завоз, — продавщица бойко уперла руки в крутые бока и воинственно выпятила подбородок, на котором спелой земляникой выделялась коричневая бородавка.
