Андрей все оглядывался не без любопытства, стараясь как-то сориентироваться, но чем дольше он шел, тем больше ему казалось, что он бродит по кругу. Вот желто-ржавый запорожец, припавший к земле на спущенных шинах, заваленный мусором и обросший грязью так сильно, что лишь глуповато оскалившийся радиатор между двух круглых слепых фар выдает в нем принадлежность к автопрому. Вот снова он или его брат-близнец. Единственным отличием является ворона, сидящая на крыше неподвижно как статуя.
Вот столб, сплошь заклеенный полустертыми объявлениями, а вот еще один, совершенно идентичный… и еще два.
Вот серое приземистое здание, судя по трубе, пальцем указующей в низкое небо, — котельная. А вот — снова она же, только в этот раз из трубы лениво валят клубы белого дыма, что ветер рвет на куски, как вату.
Город стоял тихий и пустой. Он не видел ни человека, ни пробегающей мимо собаки, ни даже облезлой кошки. Лишь карканье ворон да скрип иссушенных осенью деревьев нарушали мертвую тишину.
Его не покидало какое-то потустороннее равнодушие, словно все происходящее является не более чем плодом его воображения. Подумав, он решил, что это чувство вызвано скорее всего недавней травмой. В конце концов, городок, судя по всему, маленький и люди вполне могут быть на работе. Или спать. Или… Он не стал развивать мысль, напомнив себе, что кто-то определенно работает, если принять во внимание дым над котельной.
Одноэтажное здание под шиферной крышей с надписью «Продтовары» показалось ему чуть ли не шедевром архитектуры на фоне однообразного пейзажа. Не задумываясь и не глядя по сторонам, он пересек дорогу и, подойдя к двери со стеклянной вставкой, увидел криво висящую с внутренней стороны табличку. На ней крупно детским почерком было написано: «Открыто».
Андрей толкнул дверь и вздрогнул, услышав, как где-то в глубине магазина звякнул колокольчик. Этот звук на фоне окружающей тишины показался ему почти неприличным.
Внутри магазина было полутемно и пахло специями. Андрей не сразу узнал этот запах, но он вызвал шквал воспоминаний о детстве. Вот он, совсем еще карапуз, тайком от матери пробирается на кухню и, приоткрыв дверь духовки, подглядывает, как в наполненной жаром утробе ее зреет румяный пирог. А вот он, уже постарше, сам смешивает ингредиенты для маминого кекса, уникального семейного кекса, в который нужно класть столовую ложку соды — ни больше ни меньше…
Так пах ванилин. К этому уютному и такому домашнему запаху, впрочем, примешивался и другой, менее приятный флер — скорее, комбинация нескольких запахов, что смешиваясь с ванильным ароматом, вызывала легкое беспокойство.
