В сумрачном, с высокими готическими окнами зале собрались почетные гости во главе с мистером Клафтоном. Поговаривали, что этот неуклюжий толстяк в молодости занимался разбоем, содержал притон. Затем приобрел кондитерскую фабрику и стал ревностным католиком. Уверовал в бога и демократию. Конфеты и печенье мистера Клафтона в красивых коробках, которые клеили приютские дети, пользовались большим спросом. Он сидел за столом, важно вытянув толстенные ноги. Крохотные заплывшие глазки разглядывали нас с добродушной усмешкой. Рядом с ним восседал мистер Смит, тощий не в пример своим свиньям и бычкам, с трубкой в зубах. Дальше пыхтел господин Хольман, самый богатый человек в городе, а возле него льстиво увивалась наша накрашенная жердь с рыжими патлами, утиным носом и плотно сжатым ртом — миссис Шерри. Правда, сегодня ввиду столь избранного общества губы директрисы кривились в елейную усмешку, она даже пыталась улыбнуться, глядя на нас, но ничто не могло изменить холодности ее неподвижных змеиных глаз.
Над торжественным присутствием висел портрет президента Трумэна. Он враждебно глядел на воспитанников сквозь круглые стекла очков, казалось, хотел сказать:
— Чему радуетесь, сукины дети? Еще не раз вспомните приютскую похлебку и щелчки миссис Шерри.
Но мы не смотрели на президента. Сидели в первых рядах, разглядывали гостей, белые стены зала со статуей мадонны в углу, свешенные звездно-полосатые флаги, а мысли наши были уже далеко отсюда. За нами теснились младшие воспитанники под начальством миссис Сморчок. Старая ханжа сегодня тоже принарядилась, сменив монашеское одеяние на шелковое платье, хрустевшее, как жесть, при каждом ее движении. При взгляде на сцену на лице миссис Сморчок блуждала умильная улыбочка. Но вот поворот головы, и лицо становилось зловещим, как у совы. Малыши испуганно ежились.
Торжество началось с молитвы и пения гимна. После чего миссис Шерри произнесла речь, в которой слова «благодарность», «долг перед родиной» повторялись почти в каждой фразе. Она говорила медленно, много, делала паузы, и ее резкий, неприятный голос напоминал карканье дряхлой вороны.
— Скорее бы кончила болтать, — шепнул мне Гарри. — Кто после нее?..
Не поворачиваясь к нему, я так же тихо ответил:
— Помнишь прошлый выпуск? Пока не наговорятся все, не отпустят.
— Это верно. Черт, я даже не завтракал. Эх, скорее бы кончала. Выйду из приюта и сразу же в кафе. Наемся вволю…
— Я тоже. А сколько денег нам дадут? Не слыхал?
