Под чужими звездами - Павел Степанович Бобыкин-Эриксон

Будем знакомы: Павел Петрович Белянкин. Но вы можете называть меня просто — Павел. Ведь как только меня не называли! И щенком, и неблагодарным ослом, каторжником и бродягой. А миссис Шерри окрестила дармоедом. Впрочем, почти всех воспитанников приюта «Святой Терезы» она считала дармоедами.

Родом я со Смоленщины. Наше село Моховицы раскинулось возле шоссе, ведущего из Смоленска в Минск. В центре села — старенькая церквушка, а рядом — новая школа, в которую я должен был пойти учиться в тот год, когда началась война. Наша изба ютилась с краю, у дороги. За избой спускались к речке Ляле огороды, а за ней, вдали, синел лес. Из леса выбегала речка. Огибая невысокий холм с крылатой безмолвной мельницей, она замедляла бег у села, будто любуясь ивами и орешником, смотревшими в ее воды. Целыми днями мы с Васильком, соседским парнишкой, и его сестренкой Настенькой проводили на речке. Перед избой еще дед Прокофий посадил три березки. Зимой в белых парчовых сарафанах они походили на снегурочек. Стучались в окна опушенными инеем ветками, словно просились погреться. А весной, надев светло-зеленые платья, походили на девчонок-близнецов, выбежавших из лесу и остановившихся у нашего дома. До сих пор мне снятся эти березки.

Как я попал в приют «Святой Терезы»?

В первый же день войны отец ушел на фронт. Скоро в селе появились немцы. Однажды мою мать и двух колхозников захватчики уличили в связи с партизанами. У нас в подполье скрывались трое красных командиров. Мать успела предупредить их, и они ушли в лес. Но сама не убереглась. Ее повесили. А через день немцы и полицаи согнали к машинам ребятишек села и повезли в Германию. Василек и Настенька тоже попались. Привезли нас в лагерь около Гамбурга. Это было проклятое место с низкими, полутемными бараками, огороженное проволокой. Несколько тысяч детей томилось здесь. Ежедневно надзирательницы отбирали по два-три десятка узников и отправляли в «белый» дом за оградой, откуда уже не было возврата. У детей выкачивали кровь для раненых немецких солдат. Настенька попала в белый дом одной из первых.

Нам с Васильком посчастливилось. Мы дожили до Дня Победы. Но вместо того, чтобы отправить советских детей на Родину, американские «освободители» посадили нас в Гамбурге на пароход и привезли в Америку. Тут определили всех в приют, решив сделать из русских детей католиков и американцев. Запретили разговаривать по-русски. Василия на второй год — он был старший по возрасту — отправили учиться в военную школу. А я вот уже почти десять лет в этом богоугодном заведении.