— Там будет чертовски холодно. — Джон мотнул головой в сторону океана. — Мы долго не продержимся.
— Дождемся, когда оно реально начнет тонуть. Если сейчас прыгать, мы только шею сломаем. Когда будем футов на двадцать над водой, можно прыгнуть, подняв руки вверх. Помнишь, как нас учили?
— Мы же вместе это сделаем? Я имею в виду, прыгнем.
— Я буду рядом с тобой. Как только мы окажемся в воде, мы поможем друг другу. Мы выберем шлюпку и поплывем к ней. У нас все получится. Ты ведь и сам это знаешь. — Редж сжал плечи Джона.
— Ну да, а помнишь, как на Мальте течение понесло нас в открытое море? Я думал, мне конец, но ты сказал «продолжай плыть», и мы поплыли и выбрались. Вот это нам и надо делать: просто плыть, не останавливаясь.
Они посмотрели друг на друга. Редж увидел, что вызывающий тон друга никак не соответствовал ужасу в его глазах. В его собственных глазах, похоже, тоже стоял ужас, но рядом с Джоном он храбрился. Вместе они спасутся.
— Эй вы там! Стюарды!
Обернувшись, Редж понял, что их кличет Лайтоллер. Они поспешили к нему.
— Один из вас спустится на камбуз, — приказал Лайтоллер. — Джофин печет хлеб. Тащите его сюда и раздавайте по шлюпкам. А второй пусть найдет капитана и передаст сообщение. — Он сунул Джону сложенный листок бумаги. — И поторопитесь.
Реджу меньше всего хотелось опять оказаться внизу. Он бы предпочел остаться наверху, а не спускаться на четыре палубы к Джофину, но Джон так вцепился в записку, что, похоже, не Реджу придется искать капитана.
— Я догоню тебя у капитанского мостика, как только закончу с хлебом, — сказал он Джону. — Удачи.
— Тебе тоже, — коротко улыбнулся ему Джон, и они разбежались в разные стороны.
Редж не останавливался всю дорогу до Большой лестницы, которая вела на палубу «D». Коридоры первого класса были непривычно пусты, он слышал, как поскрипывают и постанывают деревянные и металлические панели, будто жалуясь, что судно накреняется неестественным для него образом. Он пронесся через ресторан первого класса: люстры склонились под кривым углом, а накрытые к завтраку столы так и продолжали ждать пассажиров, которые никогда не придут. На кухне никого не было, лишь Джофин одиноко сидел у хлебной печи, уставившись на нее мутными глазами.
— Привет, юный Редж. Тебя привел сюда пустой желудок? Похоже, он всегда чует, что у меня на подходе свежий хлеб. — Язык у него заплетался, и от него пахло виски.
— Я должен отнести хлеб в шлюпки.
Джофин махнул в сторону горы буханок, остывавших на подносах.
