В это время за кулисами ужина по-своему развлекались помощники по кухне. Забирая тарелки с горячего пресса, Редж обратил внимание, как один паренек, скрючившись под прессом, размазал картофельное пюре по носкам черных ботинок официанта.
— Смотри, приятель, — предупредил того Редж, и парень с ругательствами принялся отчищать ботинки.
— Выродки! Вот я до вас доберусь, — пригрозил он проказникам и повернулся к Реджу: — Осторожней с тем шестом, что около супниц. Они вымазали его гусиным жиром. Я там чуть не навернулся.
Официанты частенько хватались за этот шест, чтобы удержать равновесие, когда заворачивали за угол, где стояли подносы с супом. Трюк был подлым. При первом же случае, когда Редж пробегал мимо Джона, он шепнул, чтобы тот не хватался за шест и следил за ботинками, если окажется около пресса, — времени на несчастные случаи у Джона не было.
— Умираю, хочу курить. Ты со мной? — спросил Джон.
— Давай выйдем, — кивнул Редж. — Я бы глотнул свежего воздуха.
— Ты все еще высматриваешь свою таинственную красавицу? — улыбнулся Джон.
— Да нет, но все равно нам лучше спуститься на нашу палубу. Если меня еще раз застукают, Латимер добьется, чтобы меня выгнали.
Они заскочили в каюту за сигаретами и вышли наружу. Стоило им оказаться вне помещения в одной лишь униформе, как им пришлось унимать дрожь.
— Чтоб тебя! Да тут холодина. Как же сильно похолодало к вечеру.
— Должно быть, приближаемся к Аллее айсбергов, — заметил Джон, всматриваясь в абсолютную черноту. — Интересно, мы их увидим?
— Только если ты просидишь тут всю ночь напролет. Я же могу покурить еще пять минут, а потом свалю, пока все себе не отморозил.
Они прикурили и затянулись одновременно. Дым, который они выдыхали, смешивался с клубами пара от дыхания.
— Сколько мы пробудем в Нью-Йорке? — спросил Редж. — Как думаешь, будет у нас время, чтобы посмотреть город?
— Вроде сразу пойдем в обратный рейс, но, думаю, денек на осмотр урвем.
— Куда ты хочешь? На Таймс-сквер? На Бродвей? Ты меня знаешь, я люблю бродить по улицам.
— Ладно, пойду бродить вместе с тобой. Я бы хотел увидеть Централ-парк.
Закончив курить, друзья побросали окурки за борт, и горящие огоньки мгновенно поглотила тьма. Они направились в столовую, выпили в компании других официантов по чашке кофе, большинство же их коллег слишком устали, чтобы трепаться. Эти пять прошедших дней были долгими.
Ровно в двадцать три сорок Редж внезапно проснулся и сел на постели: его койку дернуло так, словно ее толкнула гигантская рука. Он почувствовал, как содрогается «Титаник», и услышал затяжной скребущий звук. Редж проплавал на пароходах семь лет и сразу понял, что дело неладно. Нужно приложить огромную силу, чтобы вот так толкнуть гигантское судно.
