— Не повезло, опять неучами оставаться!
Очень обрадовалась тикин Грануш, злобно косившаяся на нашу затею из-за Каринэ, которая, вопреки воле «невестки-ханум», твердо решила научиться читать и писать.
А Каринэ? Каринэ менялась прямо на глазах. Зарик продолжала с ней заниматься и все не могла нахвалиться:
— Очень, очень понятливая Каринэ, уже трудные уроки учит.
Кончался февраль, но в этом году приближение весны не радовало нас, как прежде: все мы были подавлены арестом отца Погоса.
Кооперативный магазин снова начал работать. Теперь он стоял рядом с гробовой лавкой Арутика, на месте заброшенного скобяного склада. В новом помещении не было окон, здесь было темно и неуютно, поэтому парон Рапаэл говорил с усмешкой:
— Совсем как магазин Петроса Масисяна[25].
Но товарищ Сурен и Газар уверяли, что к весне старое помещение восстановят.
— Вот увидите, лучше прежнего будет, — говорил Газар.
А мать Погоса тяжело вздыхала!
— Да, все беды только на нашу несчастную голову свалились, больше в этом деле никто не пострадал.
Погос теперь чаще сидел дома, ходил мрачный и озабоченный. А вскоре, как мы ни отговаривали его, все же бросил школу, и товарищ Сурен устроил его в механическую мастерскую. Возвращался он домой усталый, грязный. Я и Чко выходили встречать его. Когда Погос и Сурен появлялись в конце улицы, наши сердца щемила жалость. Товарищ Сурен шел, бодро посвистывая, а за ним, разбитый, плелся Погос.
Завидев нас, Погос грустно улыбался, здоровался и, словно стыдясь чего-то, быстро проходил к себе. А товарищ Сурен, как всегда, весело говорил:
— Честь имею доложить товарищам командирам, что новый рабочий Погос Мурадян, находящийся в моем распоряжении, устал. Разойтись!
Приняв его «рапорт», мы расходились опечаленные.
Скоро мы потеряли и Амо. Теперь и он реже показывался на улице. Перестал играть с нами и почти все время проводил с Логосом.
С нами они бывали только по воскресеньям. В такие дни Погос становился прежним, был чисто и опрятно одет, только в огрубевшую кожу его рук накрепко въелся металл. Мы снова играли, забывая о повседневных делах, но стоило вспомнить об аресте отца Погоса, как тускнели наши лица, обрывалась игра.
И взрослые стали замкнутыми. По вечерам больше не собирались послушать чудесные сказки Мариам-баджи, каждый ушел в свои дела и заботы.
Врам выделялся среди всех… В последнее время он постоянно напивался. Выводили его под руки из кофейни «Наргиле» или из другого питейного заведения пьяного, с налитыми кровью глазами, с распухшим огромным носом. Дома он, как правило, избивал Эрикназ, осыпая ее ругательствами.
