— Вы взяли с меня подписку, что я не буду продавать книгу за деньги, — сказал я. — Я раздавал бесплатно, а насчет портрета никакого уговора не было. Сибиряки Рузвельта не знают, а Антона Сорокина не только знают, но и любят за его талант. Вот почему я счел возможным заменить портрет неведомого американского президента своим!
Разговоров было много, но в конце концов все обошлось. Спасла репутация сумасшедшего, прочно приставшая ко мне. Я записал тридцать три скандала Колчаку, тринадцать выдумал, остальные действительно были.
…Недавно я нашел в своей библиотеке первый номер журнала «Настоящее» за январь 1928 года. В нем опубликованы «Семь скандалов Антона Сорокина». Истории с комендантом и винтовкой, а также с портретом Рузвельта в них нет. А в вышедшей в Новосибирске книжке А. Сорокина «Напевы ветра» напечатаны двадцать девять скандалов. Историю с заменой портрета в шестнадцатом скандале Сорокин рассказывает иначе, чем рассказывал ее мне в 1919 году. Надо полагать, в основе все же лежит подлинный факт.
Февральская революция проходила в Омске так же, как и в других больших городах. Народ, приученный молчать, заговорил. В первые дни свободы митинги возникали стихийно, привлекая многие сотни слушателей. Среди них были рабочие, железнодорожники, служащие, солдаты, освобожденные революцией ссыльные большевики, меньшевики, эсеры. Лезли на трибуны все, кому было не лень, главным образом обыватели. Выступали сектанты, какой-то бородач в рясе и с крестом на груди. Антон Сорокин не мог упустить случая выступить на митинге с пропагандой своих взглядов на затеянную капиталистами мировую войну. Писатель, написавший «Хохот желтого дьявола», пользовался любимыми образами своего романа.
Антон Семенович вспомнил о грандиозном женском митинге. На нем выступали и кухарки в платочках и барыни в шляпках. По его словам, он никогда не описывал любовь женщины. И на этом митинге он объяснил причину своего поведения. В обществе, где все продается и покупается, красивые женщины, как правило, выходят замуж не за талантливых, хотя и нищих, людей, а за богатых, зачастую за стариков. Они забывают, что жадность к деньгам определяет потомство.
— Почему ни одна из вас, — сказал Антон Сорокин, оглядев сотни женских лиц, — не захотела иметь талантливого ребенка от меня, гениального писателя.
Участницы митинга почувствовали себя оскорбленными. Поднялся вой:
— Долой! Долой! Гоните его, наглеца!
…Весь 1919 год мне пришлось провести в Омске. С чувством благодарности я вспоминаю помощь, оказанную мне Сорокиным в те дни, когда я находился на нелегальном положении. Гостеприимный дом Антона Семеновича был застрахован от внезапных обысков непонятным покровительством японского дипломата генерала Танака и либерально настроенного полковника, работавшего в Осведверхе.
