После прихода Красной Армии редакция «Известий Омского разгрома» помогла мне устроиться с жилищем — выдали ордер.
Вскоре я отправился к Сорокиным и нашел взволнованную Валентину Михайловну.
— Антошу арестовала чека.
— Не может быть! Это недоразумение.
Виновником недоразумения был сам Антон Семенович. Не знаю, в связи с чем его пригласили в чека и по обычаям того времени предложили заполнить анкету. Он обстоятельно ответил на все вопросы. Его биографию сына купца-богача в городе знали хорошо. Настороженное внимание вызвал ответ на вопрос: каким обладаете имуществом? «Имею два пуда рукописей стоимостью в два миллиона золотых рублей!» — с гордостью написал Антон Сорокин.
Вернулся Антон Семенович рано утром. Валентина Михайловна выслушала его рассказ и наставительно сказала:
— Не всякая шутка уместна. Это тебе хороший урок, Антоша!
В 1920 году я переехал из Сибири в Казахстан. Через несколько лет мне пришлось проездом побывать в Омске. Я зашел к Антону Сорокину на Лермонтовскую улицу. В доме его было по-прежнему тихо. На столе так же лежали рукописи, свои и чужие. Он сразу заговорил о литературе.
— К Всеволоду Иванову пришла слава, сейчас он да Борис Пильняк самые знаменитые писатели в России. А ведь Всеволод как прозаик родился в этой комнате. Я первый предсказал ему славу сибирского Горького. В Сибири растет талантливая молодежь. Вы еще увидите, как советская литература будет гордиться поэтами Леонидом Мартыновым, Евгением Забелиным, Павлом Васильевым, Михаилом Скуратовым и молодыми прозаиками — Михаилом Никитиным, Иваном Шуховым.
Второй раз в сорокинском доме мне пришлось быть в декабре 1927 года. По приглашению Зазубрина я ехал в Новосибирск и по пути остановился в Омске. Антона Семеновича, к сожалению, не застал, он лежал больной в квартире своего отца.
— Антоша очень болен, — сказала Валентина Михайловна. — Туберкулез. Надо везти на юг, но он в таком состоянии, что не знаю, выдержит ли эту поездку.
Она вынула носовой платок, проглотила слезы, но не заплакала. Антон Сорокин за годы нищенской суровой жизни приучил ее к стойкости.
В марте она повезла Антона Семеновича в Крым. В последних числах он умер, прожив всего сорок четыре года. Хоронили его в Москве два писателя — сибиряки Всеволод Иванов и Феоктист Березовский.
Прошло не помню сколько времени после смерти Антона Сорокина. Директор Сибкрайиздата Михаил Михайлович Басов вызвал меня к себе и сказал:
— Я только что вернулся из Омска. Разбирал сорокинский архив. Целая груда рукописей! Я договорился с вдовой. Она кончает перепечатку и привезет книгу рассказов «Напевы ветра». Надо будет ее быстро издать. Покойник был очень интересным писателем, но, к сожалению, не шибко грамотным. Нужна хорошая редактура. Рассчитываю на Зазубрина, но Владимир Яковлевич сейчас вряд ли найдет время.
