Он посмотрел на меня долгим внимательным взглядом.
— Скажите, вы считаете меня… сумасшедшим?
Хитро улыбнувшись, он приложил палец к виску.
— Конечно, нет.
— Почему?
— Я видел настоящих сумасшедших. Вы на них не похожи.
— Сумасшедшим меня первыми объявили обиженные родственники и добрые знакомые. Я не в претензии. Я даже доволен. Нормального человека можно расстрелять и по закону и без закона. Сумасшедшего по закону в цивилизованных странах казнить не положено. Иначе со мной давно бы расправились. Белая власть меня терпеть не может. Всякое мое выступление против нее я записываю. Не все ведь вечно под луной, когда-нибудь пригодится.
Он сделал небольшую паузу.
— Дело началось с пустяков, — продолжал Антон Семенович. — Пришли чехи, свергли советскую власть, дня два шли самосуды, ловили большевиков и комиссаров. Потом стали наводить порядок. Создали домовую охрану, в ней жители обязаны были дежурить. Пришли соседи ко мне — я отказался. Прочитал им целую лекцию о гуманизме Льва Толстого. Дослушали до конца, переглянулись и ушли. А через час пришли солдаты со свечками и повели меня к коменданту. Он вынул наган и приказал выдать мне винтовку «Отказываешься дежурить?» Я и ему объяснил, почему не могу взять оружие — не позволяют убеждения. Тут он начал целиться в меня из нагана. Тогда я сказал: «Уберите пистолет. Дежурить я буду, но дайте мне помощника. Пусть он несет винтовку и из нее стреляет». На мое счастье, к коменданту пришел гражданин, знавший меня.
— Господин поручик, да это же Антон Сорокин, писатель. Он в самом деле тихопомешанный, не в своем уме!
Комендант подумал-подумал, убрал наган и крикнул:
— Дайте ему по шее как следует, и пусть катится ко всем чертям!
Меня вытолкали, и я пошел домой!
Антон Семенович сделал передышку.
— А вот с президентом Рузвельтом дело могло кончиться совсем плохо.
Он вытащил книгу, на первой странице помещен был портрет Антона Сорокина, а под ним подпись: «Гениальный сибирский писатель».
— Ничего не замечаете?
— Нет.
— Раньше вместо моего портрета здесь красовался портрет президента Соединенных Штатов Теодора Рузвельта.
Книга больше похожа была на деловой проспект. Хорошая бумага, отличный четкий шрифт. Содержала ряд статей экономического характера о пропадающих рудных богатствах Сибири.
— Вы знаете, что я сделал? — продолжал Сорокин. — Американская миссия привезла целый вагон этого добра. Решили раздавать бесплатно. Я пришел и попросил дать мне сто экземпляров. Американец, хорошо говоривший по-русски, заподозрил, что я спекулянт. Я назвал себя. Мне дали пятьсот экземпляров, но взяли подписку, что я буду раздавать их бесплатно. Я привез домой книги и засел за работу. С Валентиной Михайловной мы осторожно наклеивали на портрет Рузвельта мой. На другой день разыгрался скандал. За мной прислали автомобиль и отвезли в американскую миссию. Состоялся неприятный разговор.
