— Виду не подаю, Пётр Илларионыч, — сказала Марья Сергеевна, помолчав, — а иной раз жалею, ругаю себя последними словами — зачем бросила ту работу, ушла из колхоза? Я бы с Пашей Ангелиной ещё посоревновалась! Неизвестно, про кого бы теперь больше писали!.. Как вышла за Борзова, год поработала ещё на тракторе и бросила Ревновал меня к нашему бригадиру. Попусту ревновал. Нам такого назначили бригадира в женскую бригаду, выдержанного, хладнокровного, — хоть молоко вози на нём на базар. Парень, правда, был красивый, богатырь, вот такой в плечах, все девчата на него заглядывались, но директор предупредил его строго-настрого! Приезжаю на рассвете домой с поля — на мотоцикле ездила, — дома мне допрос: «С кем ночь провела? Ты же ещё вечером должна была смениться?» «С «натиком», — говорю, — своим провела ночь. Напарница моя заболела, пришлось за неё поработать». Идёт утром в эмтээс, проверяет — действительно ли прошлой ночью моя напарница не работала?.. Потом купили дом, хозяйство завелось, уют, покой ему нужен, когда придёт домой отдохнуть… Вот так и получилось. Прогремела Маша Громова ненадолго. Это уж я тут стала просить его: дай мне какое-нибудь дело. Послали в эту контору директором. Нашли огородницу! Я в этих семенах ничего не смыслю. Я и дома у матери не сажала капусту. Как подросла, девчонкой ещё, села на машину, только с техникой и зналась… Ну, что было, то прошло. Теперь уж мне поздно автолом вместо румян мазаться, — со смехом добавила Марья Сергеевна. — Разлюбит муж, чумазую. — Оглядела стол. Чего ж я ещё не подала?.. Хлеба-то и нет на столе. И чай забыла заварить. Вот хозяйка!
— Перебила я, извини, не договорил ты про себя, — вернувшись из кухни, сказала Марья Сергеевна.
— Да мне и договаривать нечего… Из газеты сюда попал. По развёрстке. Наша область — передовая. Взяли у нас, не помню, сколько всего человек, а из того района, где я работал, двух — меня и ещё одного парня, инструктора райкома. Не знаю, в каком качестве попал сюда. Одни товарищи говорили на прощанье: «Жаль с тобой расставаться, но что поделаешь — приказано лучшие кадры отобрать для отстающей соседней области». А другие говорили: «Избавляются от тебя, Мартынов, — слишком уж развёл ты критику в своей газете и на конференциях резко выступаешь»… Но, в общем, не жалею, что приехал сюда. Всюду жизнь, люди…
— Трудно тебе с Борзовым.
— Трудно…
Марья Сергеевна села за стол против Мартынова.
— Знаешь, зачем я тебя позвала? — Её простое, веселое лицо с добродушными веснушками и смешливыми морщинками под глазами стало серьёзным. — Продолжить тот разговор, что тогда в райкоме начала… Закусывай, Пётр Илларионыч. — Подвинула к нему тарелку с сыром, салатницу, хлеб. — Тебе чего налить? Я с Донщины, из тех мест, где виноградники разводят, у нас сухое вино пьют.
