Солей безмятежно спал, охраняемый леопардами. Я выбралась из дома:
– Что случилось?
– Пока ничего, – Абиссинка склонила голову. – Но если ты и дальше будешь валяться здесь, пропустишь момент, когда нечто произойдет.
– Не понимаю, – я протерла сонные глаза.
– Кейптаун зовет тебя…
– Но как же Солей?
Кошка нетерпеливо махнула хвостом:
– Он и так часть этого мира.
– Хорошо, – я умылась морской водой и двинулась следом за своей провожатой. – Куда мы идем?
– Тебе нужно еще многое постичь до отъезда…
– Я говорила, что не собираюсь покидать Кейптаун.
Я начинала сердиться.
– Это тебе тоже предстоит понять, – мягко ответила Абиссинка. – Я только хочу, чтобы ты не лишала себя всех прелестей обретенного мира в угоду полумраку маленькой лодки.
– Ничего подобного!
– Вот и славно, – кошка вспрыгнула на пригорок и взмахнула хвостом, подзывая меня. – Сегодня в каф-о-кан явится гостья, которой ты будешь рада. Поэтому поспеши.
– Разве ты не пойдешь со мной? – я глянула вслед грациозно удаляющейся фигурке.
– Нет, – возразила кошка. – Но я появлюсь чуть позже.
Глава 7. Послушница Храма Наслаждений
Мне оставалось вернуться в каф-о-кан и ждать. Правда, совсем недолго. Так как первым же посетителем стала моя подруга Фиджан, вознамерившаяся принять новую веру. Она все еще носила скромные белые одежды и выглядела чрезвычайно вдохновленной.
– Как прекрасно, что я застала тебя, Ежени, – она расцеловала меня в обе щеки. – Я принесла ключи от своей лавочки.
– Неужели, уезжаешь?
Я не поверила, что с момента нашего последнего разговора прошел уже месяц.
Похоже, в чем-то Амфорная Кошка была права, когда пыталась намекнуть, что я выпала на время из этого мира.
– И как твое воздержание?
– О, это пытка! – закатила глаза Фиджан. – В период послушничества запрещается почти все: вкусно есть, много спать, читать книги и даже укладывать волосы. Зато представь, какими яркими после этого покажутся все удовольствия!
Она блаженно улыбнулась. А я подумала, что пост – неплохой способ вернуть в жизнь прежние краски.
– Рада за тебя, – я продела сквозь колечко ключа шелковую нить и повесила его на шею вместо украшения.
Фиджан хмыкнула, но сказала лишь:
– Милая, я пришла не только ради этого. Ялан считает, мне необходимо очистить свои мысли и чувства от… прошлых печалей.
– Ну, если он так говорит… – я не сумела скрыть сарказм.
Фиджан даже не заметила этого.
– Конечно, можно добиться очищения с помощью долгой молитвы и медитации, но ведь мы обе знаем, что существуют куда более простые способы, – и она хитро мне подмигнула.
