, но, не выдержав, как он говорил, «бумагомарания», попросился в госхоз; на самом деле под его опекой находилась вся деревня. У этого толстяка голова была полным полна новых проектов. В то время как граф, бывший владелец имения, бежавший с немцами на запад, жил, если верить молве, в Париже (люди все узнают!) и ездил в Монте-Карло, чтобы за игорным столом спускать капиталы, помещенные перед войной в швейцарских банках, толстяк приводил в порядок имение и превратил его в госхоз. В первое время директору не разрешали экспериментировать, из центра шли инструкции и распоряжения, от которых у мужиков волосы становились дыбом. Инструкции эти диктовали сроки сева и уборки, распределяли участки под уже посеянные хлеба и посаженные овощи. Инструкции доходили, а искусственное удобрение не доходило: его получали богатые единоличники, кулаки; повсюду вели агитацию правые; словом, нелегко было управлять госхозом. Со временем, однако, директору удалось навести порядок, а Отдел государственной безопасности выловил из областного управления бюрократов, которые знали, сколько лошадей работает в госхозе и сколько их можно отобрать у него и отправить в другое место, но нуждами госхоза не интересовались. Толстяк стал выращивать высокосортную семенную сахарную свеклу, кормовые травы, отечественные сорта льна, затеял эксперименты с коноплей, утверждая, что ее можно привить и на краковских холмах, раздобыл для своего хозяйства образцы высокосортного картофеля, а узнав из советских газет о широкой кампании посевов проса в пострадавших от засухи степях Украины, организовал у себя опытную станцию, где выращивал просо, и добился хороших урожаев — по двенадцать центнеров с гектара. Наконец, когда семена госхоза прославились во всем уезде и даже воеводстве, а бывшие графские батраки стали зарабатывать по шестьдесят тысяч злотых одними деньгами, толстяк приступил к осуществлению широко задуманного плана, постепенно развивая и животноводство. И вместе с сушильней для льна и конопли в госхозе появился благоустроенный скотный двор. Не переводя дыхания, толстяк, к великому удивлению крестьян, уже проектировал постройку помещения для детского сада, отведя для этого часть парка, а бывший графский дворец назначил под библиотеку, читальный зал, клуб и зал собраний. Всякий раз, когда в рыцарском зале, украшенном гербами, собирались мужики, он напоминал им, что теперь они хозяева этой земли и никакой пан в этот зал больше не вернется.
