Ну что ж, за что боролись – на то и напоролись. Будет мне и пентаграмма, и роковые тайны. Стажёр Онуфриев получил уникальную возможность раскрыть одно из самых резонансных дел современности.
Вот уж точно – «язык мой – враг мой». Податься, что ли, в охранники?
III
День первый
Первое впечатление – самое сильное
Алиса не удивилась. Вообще. Только что на тротуаре никого не было – и вот уже стоят и озираются трое, все в архаичной, не по сезону, тёплой одежде. В точности, как описывала бдительная собачница Антонина Сергеевна!
Первым из троих «гостей» бросился в глаза господин с аккуратной тёмной бородой, богатырского телосложения, в каракулевой шапочке и необъятной шубе нараспашку. Рядом с ним – смутно знакомый парень лет двадцати с небольшим, в тёмной шинели старомодного покроя. Парень поддерживает под локоть мелкого скособоченного дядечку в пенсне.
– С сезоном-то ошибочка вышла, господа. Не жарко?
В этом весь дядя Юля. Он и в такой момент не смог удержаться – иронизирует, не желая показать удивления. Молодой человек с изумлением воззрился на «комитет по встрече»:
– Нет, мы… вы что, ждали нас?
– Ваша правда, с погодами мы малость не угадали. – не стал спорить крупный господин. Он постучал ботинком о ботинок, сбивая с комья снега – они падали на горячий асфальт и растекались тёмными лужицами. – Ну, так ведь издалека добирались, вот и обмишулились. Шутка сказать: сто тридцать лет, это вам не жук чихнул. Верно, Вильгельм Евграфыч?
Тип в пенсне не ответил – сил у него хватало только на то, чтобы не уронить проволочную конструкцию, который он судорожно прижимал к груди. А штучка-то знакомая! Точно: в переплетении проволок знакомые чёрные бусинки…
И тут саму Алису повело – да так, что она чуть не повалилась на тротуар. Господин в шубе еле успел её подхватить. «Искалка» полетела на тротуар. Лоб девушки покрылся крупными каплями пота, ноги сделались ватными, не держали…
– Что-то вы, друзья мои… – тревожно, уже без иронии начал дядя Юля, но молодой человек в шинели перебил:
– У меня рядом, квартира! Давайте-ка туда. Это недалеко, за угол и немного дворами…
Алиса подняла глаза на говорившего.
– Смольский! Дядя Юля, это же пропавший Роман Смольский!
И снова повисла на руках господина в шубе, будто этот вскрик отнял у остаток сил. Плюгавый господин закашлялся, побелел как бумага, и, в свою очередь, чуть не повалился на тротуар.
Алиса пробыла в отключке всего несколько секунд. Придя в себя, она обнаружила, что её усаживают на заднее сиденье «Короллы», а дядя Юля, чертыхаясь сквозь зубы, запихивает в багажник загромождавшие приборы салон. Здоровяк устроил Алису и старался вовсю, обмахивая её сложенной вдвое каракулевой папахой. Рядом Смольский пытался запихнуть на переднее сиденье скрюченного Вильгельма Евграфыча – так, кажется, его назвал попутчик? Проволочная конструкция сиротливо притулилась на капоте.
