Так что мою персону в отделе законно восприняли как «кадра на вырост», а потому воспитывать взялись всерьёз. К тому же – кто из оперов откажется погонять по своим делам бесплатную рабсилу, да ещё и с высшим юридическим? В результате, каждый раз до дома я добирался на гудящих ногах, выматываясь сильнее, чем на тренировках перед городским чемпионатом по пятиборью, в котором участвовал уже три года кряду. Вот и сегодня: не успел закончиться инструктаж, не успели «старшие товарищи» расставить по местам разномастные стулья, собрать бумаги, покурить на лестничной площадке второго этажа, где всегда кучкуется народ после инструктажей, – как меня уже выцепил из общей массы мой непосредственный босс, капитан Верховцев, акула сыска районного масштаба.
– И за что же мне такое счастье, товарищ капитан?
Сказать, что я был растерян – значило сильно смягчить ситуацию. Несколько минут назад, услышав от капитана Верховцева: «Зайди-ка, стажёр, тут тебе решили поручить кое-что самостоятельное…» я влетел в кабинет босса, как на крыльях. Моего энтузиазма хватило минуты на три – до того момента, как я пробежал глазами первый листок в тощенькой папке. Капитан подал мне её с двусмысленной улыбкой, словно под бледно-жёлтым старорежимным картоном с крупной надписью «Дело №…» скрывалось нечто скабрёзное.
– Напомни-ка, стажёр, – снисходительно потянул капитан, – что ты там вчера после планёрки позволил себе высказаться по вопросам литературы? Остроумно так, с перчиком, коллеги ещё смеялись?
Ах, вот оно что! «Нам умные не надобны, нам надобны верные…» А ведь предупреждал меня Макеев, что начальник следственного отдела во-первых, обожает «мужскую» литературу про супергероев, пальбу и визиты в прошлое, а во вторых, лишён зачатков чувства юмора? Что нисколько не мешает ему входить в пятёрку наикрутейших сыскарей Первопрестольной.
Увы, Боря уже вторую неделю парится в нервной клинике Алексеевской больницы. И когда я собрался сострить по поводу попавшегося мне на глаза томика с логотипом серии псевдо-исторической фантастики, заткнуть меня было некому. Томик я приметил на столе в комнате для инструктажей (бывшем «Красном уголке», как успел поведать Боря) – и оставил её там не кто иной, как начальник отдела сыска, майор Михнёв. Но я же не знал! Разглядел только обложку, где красовался бравый спецназовец в пятнистом камуфляже, под сенью российского триколора. В одной руке молодец держал совершенно не подходящий к его костюмчику пулемёт системы Льюиса, а другой резал горло отвратительного вида типчику в комиссарской кожанке. Фуражку украшала голубая пентаграмма, а физиономия… в общем, за такую картинку где-нибудь в Германии можно схлопотать срок по антисемитской статье. Название оказалось соответствующим, так что сдерживаться я не собирался – и, увлёкшись, не обратил внимания, как враз стих смех вторивших мне коллег. Закончив очередной остроумный пассаж я всё же учуял неладное, и обернулся, следуя за напряжёнными взглядами коллег, уставившихся на что-то у меня за спиной. Майор Михнёв (надо же, как незаметно подобрался, он что, в мягких тапочках ходит по управлению?) одарил меня доброй улыбкой и проследовал в свой кабинет. А я остался на лестничной площадке, служившей отделу курилкой, всей кожей ощущая сочувственно-иронические взоры…
