Обо всем этом Егорову и Мыльникову рассказал небольшого роста мужчина средних лет с шершавыми грубыми руками. По крепкому, мужицкому рукопожатию его сразу чувствовалось, что он настоящий рабочий человек, а не какой-нибудь переодетый полицай или гардист. Егоров представился ему, назвав свое звание и фамилию. А рабочий только и сказал:
— Сталевар Шестак.
— Профессия замечательная, — заметил Егоров. — Правда, у нас пока вам дела по специальности нет, но хорошо уже то, что на немецком заводе будет недостаток в сталеварах.
— У меня есть еще одна профессия, — не смутившись, сказал Шестак и вынул из внутреннего кармана пиджака огромный разводной ключ. Заметив недоумение Егорова, он пояснил, что еще на заводе сговорился с товарищами пустить немецкий эшелон под откос. Отвести рельсу. Но потом решили согласовать это дело с партизанами. — У нас есть и взрывчатка. — Он указал на своих товарищей, за плечами которых были, видимо, очень тяжелые рюкзаки. — Много взрывчатки.
— Да вы богаче нас! — воскликнул Егоров и обратился к своему комиссару с вопросом, как быть.
— С таким приданым, конечно же, нельзя отказать товарищам, — улыбнулся Мыльников. — На подрыв дороги их сразу пускать нельзя, надо сначала обучиться хотя бы азбуке военного дела. Железные дороги теперь зорко охраняются, нужно идти туда вооруженными. Так что сначала пусть научатся стрелять, а там видно будет. Направим их в отряд Козаченка, он весь состоит из рабочих.
— Да, это будет настоящая гвардейская дружина! — одобрил такое предложение Егоров и подозвал Сенько. — Вацлав, отведи товарищей в отряд Козачека.
Едва рабочие распрощались и ушли, как появился Березин в сопровождении интеллигентного человека, одетого в поношенный костюм и светло-серую шляпу.
— Товарищ капитан, этого человека послал сюда Владо, — доложил Березин и сразу ушел на свою заставу.
— Товарищ Егоров? — обращаясь к тому, кого Березин назвал капитаном, уточнил незнакомец. — Я Смида.
— Марек Смида? — с радостным удивлением переспросил Егоров.
— Имя мое вам назвал Владо?
— Нет, мне о вас еще в Киеве рассказал товарищ Сланский. — Егоров достал свой шелковый документ и представился руководителю коммунистов окреста. — А это комиссар Мыльников.
Уже темнело. Беседа с руководителем подполья предстояла долгая, поэтому партизаны повели его в свой лагерь, где были поставлены палатки и шалаши.
Поднимаясь по тропинке, говорили об удачно выбранной для десанта местности, о благоприятной погоде. И все время невольно прислушивались к непонятному шуму, не утихавшему к ночи, а все более нараставшему. В этот шум время от времени врывалась «Катюша», и это свидетельствовало о том, что в селе свои, там все в порядке.
